— Попробовать, однако, стоит, не так ли? Примирение всегда возможно.
— Коли ты так говоришь, я попробую, — покачал головой Туан. — Но было произнесено немало резких слое, лорд Чародей, и боюсь, дело зашло так далеко, что нет никакой надежды на исцеление.
— Вероятно, ты прав, но я хотел бы попробовать свои миротворческие силы. — Род повернулся крутом. — Давай просигналим о желании вступить в переговоры.
Но им пришлось подождать. По другую сторону поля отец Ал стоял рядом с конем Аббата, и Аббат глядел во все глаза на пергамент у него в руке. Их голоса доносились, даже на такое расстояние.
— Папа? — воскликнул в испуге Аббат. — Нет, он, наверняка, лишь легенда!
— Вы же знаете, что нет, — вежливо, но твердо, — ответил отец Ал. — Вы знаете сколь долго сохранилась череда преемников Петра, и признаете в глубине дугой, что эта преемственность не исчезла за несколько веков.
Аббат трясущимися руками опустил пергамент.
— И все же я думаю, что этого не может быть. Какие есть доказательства, что послание и печать подлинные?
— Вы видели ее в своих книгах, лорд Аббат. Ужель вы истинно сомневаетесь в ее подлинности?
На какой-то миг они сцепились взглядами; затем на лицо Аббата набежала течь недовольства.
— Нет, поистине не сомневаюсь. И все же Ватикан забыл о нашем присутствии здесь на пять долгих веков. Как же вышло, что теперь, только теперь, он соизволил нас заметить, да и то только затем, чтобы приказать.
— Это было прискорбной оплошностью, — признал отец Ал. — И все же, разве основатель ветви нашего ордена пытался уведомить Ватикан о своих намерениях, или о своем присутствии здесь? И можете ли вы действительно утверждать, что вы или любой из ваших предшественников пытались возобновить связь? Не говорите мне, будто вы не в состоянии это сделать; я встречался с вашими монахами.
Аббат, все еще дрожа, посмотрел на него. А затем медленно кивнул.
— Да, должен признать, оплошность допустили обе стороны.
Теперь лицо отца Ала смягчилось, выразив печальное сочувствие.
— Милорд — вы же катодианец; и знаете о Финале.
Аббат сник.
— Да, поистине, поистине! — Он вздохнул и выпрямился в седле. — Ну, мы должны обратить противоречивость против самого себя, не так ли? И почему, скажите мне, отец, почему приказывает через вас Его Светлейшество.
— Нельзя ли нам переговорить в сторонке, милорд?
— Если надо, значит надо. — Аббат слез с коня, его нагрудник и шлем не соответствовали монашеской рясе. Они вышли на равнину между двумя армиями, тихо перешептываясь.
Туан нахмурился.
— Кто этот бритоголовый, которого вы привезли к нам, лорд Чародей?
— Честный и добрый человек, — поспешно заверил Род. — Если б не он, я бы по-прежнему находился... Там, где был или на том свете.
Туан кивнул:
— Поручительство его удовлетворило. И все ж, добрый он иль нет при столь жестокой ссоре, не дает полной уверенности того, что он не повернет против тебя.
— Да, — медленно проговорил Род. — Нельзя.
— Так я и думал.
Туан расправил плечи и сел на коне прямее.
— Скоро мы это узнаем. Они идут на переговоры.
Он коснулся шпорами боков коня и выехал навстречу, шагавшему к нему лорду Аббату. Векс пошел за ним. Неподалеку от Аббата, Туан соскочил наземь.
Хороший штрих, — подумал Род. Если смотришь на своего оппонента сверху вниз, то нет никакой надежды на примирение. И соответственно тоже спешился.
— Ну, милорд Аббат, — обратился Туан. — Вмешались небеса и сорвали эту битву в тот момент, когда смертные сочли бы, что делать это чересчур поздно. Нельзя ли нам с вами отыскать теперь какой-то способ сохранить этот дар мира?
Аббат стоял бледный и осунувшийся, но плотно сжав губы в твердой решимости.
— Если вы того желаете, ваше величество, то я не против такой попытки. Все же мы должны глубоко подумать.
— Я подумаю, — пообещал Туан. — Говорите.
Аббат сделал глубокий вдох.
— Мы должны считать, что Церковь и Государство должны быть разделены в своей власти и обязанностях.
Туан моргнул. А затем, медленно склонил голову.
— Все, как вы говорите, милорд. Признаю это неохотно, но мы должны согласиться с данным принципом. Мы не можем притязать на власть в духовных делах.
На сей раз моргнул Аббат, он никак не ожидал столь любезного ответа.
— Признаться я весьма рад слышать подобные слова Вашего Величества. Соответственно, следуя этому принципу, мы должны признать, что святая матерь Церковь не может притязать на власть в распределении государственных средств.
Туан стоял не двигаясь. Затем медленно кивнул.
— Все, как вы говорите, милорд, и все же, надеюсь, мы сможем полагаться на ваш добрый совет, особенно в отношении тех областей в наших владениях, чьи потребности удовлетворяются не в полной мере.
— Да, конечно, поистине, поистине! — воскликнул пораженный Аббат. — Мои советы — ваши, когда ни пожелаете! И все же... — Лицо его потемнело. — Таким образом, Ваше Величество, мы должны настаивать на власти святой матери Церкви назначать священников в ее собственные приходы! — Туан кивнул.
— По сему поводу у нас с королевой вышел долгий разговор, лорд Аббат, вы понимаете, что для нас уступить такую власть весьма тяжело.
Лицо Аббата посуровело.
Неохотно, — подумал Род.
— И все же, — продолжал Туан. — Если учесть наше согласие с провозглашенным вами принципом разделения, то ясное дело, никаких сомнений быть не может. Назначение клира должно находиться в ваших руках, отныне мы не желаем иметь к нему ни какого касательства.
Аббат уставился на него, потеряв дар речи.
— Мы бы просили вас помнить свою клятву, — добавил несколько резко Туан, — уведомлять нас, где и когда не хватает помощи беднякам, и предоставлять нам на рассмотрение все проблемы, касающиеся заботы о нуждающихся и способы лучшего их разрешения.
— Всей душой! — воскликнул Аббат. — Будьте уверены, я порекомендую вам все полезные знания, кои мы приобрели, и все идеи, которые у нас возникнут! В самом деле, я велю своей братии поразмыслить о таких средствах, как только снова прибуду в свое аббатство!
— О, полно, не торопитесь! — возразил Туан. — Все же, если вы готовы...
Было еще много в том же духе; практически они поклялись тут же начать совместную кампанию против несправедливости и нищеты. И, после того, как Аббат, светясь от добрых намерений, исчез в рядах собственного войска, Туан насел на Рода.
— И так, Чародей! Каким волшебством ты вызвал сию смену погоды?
