Глава 42
Чем ближе мы подъезжали к королевскому дворцу, тем сильнее я нервничал. И вот вроде было достаточно времени на моральную подготовку и нужный настрой, но ничего не мог с собой поделать! Уж слишком при большом скоплении народа произойдет смена моего статуса. К тому же не просто народа, а самых влиятельных персон королевства. И сколько бы я ни убеждал себя, что мне море по колено и на большинство этих людей плевать, мандраж оставался. Чересчур значительная ответственность на мне лежала. Не опозориться самому и не подпортить репутацию семьи. Отец говорил, что могут быть провокации, к которым стоит быть готовым. Арьяну и маму он об этом тоже предупредил, из-за чего и они теперь сидели как на иголках. Если раньше прямо-таки предвкушали этот бал, то теперь их радость значительно поубавилась. По сути, для нас всех это будет своего рода экзамен. И от того, как мы его пройдем, очень многое зависит.
У ограды дворца пришлось остановиться и предъявить приглашение. Тирр Велдон небрежно просунул руку в окошечко кареты и протянул свиток, а также наши именные грамоты. Охранник внимательно изучил документы, заглянул в карету, чтобы проверить, не провозим ли кого-то постороннего, и разрешил проезжать. При этом отряд наших гвардейцев с нами не пустили. Им полагалось разместиться в казармах, находящихся чуть поодаль.
Перед дворцом, где мы вышли из кареты, ждала еще одна проверка. На бал не полагалось брать с собой какое-либо оружие, в том числе и боевые артефакты. Я порадовался, что успел сделать для нас всех «скрыты» в виде перстней. Как боевые артефакты охранной системой дворца они не распознавались. А в случае непредвиденных обстоятельств нам могут здорово пригодиться. О том, что тут будут такие строгие правила насчет оружия, отец предупредил заранее. Так что наши мечи и кинжалы мы передали гвардейцам. Совсем их не брать было чревато. Даже на балу мог найтись какой-нибудь олух, желающий нарваться на дуэль. А сражаться чужим оружием, которое нам могли бы выдать из королевской оружейной — совсем не то, чем привычным. Но это все, разумеется, на крайний случай. Тирр Велдон надеялся избежать подобного исхода. Его самого никто точно тронуть не посмеет. А я успел зарекомендовать себя как крайне опасный противник. Так что шансы на то, что обойдется без подобных эксцессов, велики. Это если бы я был прежним Аллином — слабаком и неумехой, провокации такого рода произошли бы непременно. Слишком много недоброжелателей у нашей семьи.
Вообще чем больше я слушал наставления отца перед балом, тем сильнее казалось, что еду не на бал, а чуть ли не на войну. М-да, и куда я лезу, спрашивается? Всю прежнюю жизнь был обычным человеком. Так нет же, высокого статуса дурню захотелось! Но поворачивать назад уже поздно. Да и не хочется, если честно. Как-нибудь справлюсь. А дуэлей я больше не боялся. Тренировки у эйра Айнтерела, которые я тоже не забрасывал, позволили неплохо продвинуться в освоении воинского мастерства. А мои артефакты могут послужить дополнительным козырем в сражении с любым противником. Так что это не мне нужно бояться, а тому, кто осмелится бросить вызов.
Один из лакеев в золоченой ливрее проводил нас к огромному бальному залу, после чего вежливо спросил, как представить, и передал эти сведения глашатаю.
Входили мы под звуки фанфар и громогласное объявление:
— Тирр Велдон Мердгрес с супругой тиррой Беатрисой и детьми: Аллином и Арьяной Мердгрес.
Распрямив плечи и нацепив на лицо подобающее случаю выражение, я заставил себя отключить эмоции и шагнул в проход вслед за отцом и матерью. Арьяна шла позади меня, тем самым показывая, кто из детей находится в статусе наследника. Придворный этикет регламентировал каждый шаг, вплоть до таких мелочей.
Только бы не проколоться где-нибудь! Все-таки прежнему Аллину не приходилось бывать при дворе и все знания, почерпнутые от него по этому поводу, были чисто теоретическими. Можно по неопытности сделать что-то не то. А за каждым нашим шагом наблюдает несколько сотен глаз. Придворных здесь и правда собралось такое количество, что в глазах рябило. Да и размеры самого зала поражали! Даже при стольких гостях оставалось достаточно свободного места.
Если поначалу при нашем появлении воцарилась тишина и все с любопытством уставились в сторону входа, то теперь в зале поднялся гул. Он все усиливался. Причем я прекрасно понимал, кто именно стал причиной всеобщего удивления. Ощущал себя прямо-таки мишенью в тире — столько внимания было ко мне приковано.
— Это ведь тот самый артефактор!
— Быть не может! Наверное, просто похож…
— Да нет, точно он! Моя дочь «живой портрет» с его физиономией постоянно с собой носит.
— Почему его назвали Аллином Мердгресом?!
Такие и подобные реплики слышались со всех сторон. Те, кто меня раньше не видел, невольно заражались общим настроем и живо интересовались причиной такого ажиотажа. А услышав, и сами пораженно смотрели на меня.
Мне стоило немалого труда сохранять каменное лицо и идти прямо, глядя лишь на возвышение в другом конце зала, где находились монаршие особы Гренудии. Понимал, что иначе сразу начну выискивать в толпе знакомые лица и смотреть на их реакцию. Но пока точно не до того. Тут бы с шагу не сбиться и не забыть весь тот церемониал, который полагалось выполнить. Ментальное восприятие пришлось отключить практически сразу, иначе можно было бы с ума сойти — столько в зоне воздействия находилось народу. Но эмоциональный фон, окружающий меня, и так чувствовался почти физически. Любопытство, удивление, порой доведенное до крайней степени, враждебность или, наоборот, восхищение и интерес. Такой дикий коктейль самых разных эмоций, что оставалось поражаться. Мало кто вообще не проявил к нашей семье и мне лично внимания.
Наконец, мы добрались до того места, где полагалось остановиться и поприветствовать монарших особ. Мне пришлось склониться в более низком поклоне, чем отцу, а матери и сестре присесть в реверансах. Так застыть до тех пор, пока нам не разрешат выпрямиться. Пялиться при этом на королевскую семью тоже не полагалось. Нужно почтительно потупиться и всем видом изображать из себя примерных подданных. Хорошо хоть мы не мерлы! Мужчинам, носящим этот титул, приходилось даже не низко кланяться, а опускаться на одно колено.
Эдмер Алантар же, как назло, не спешил позволять нам разгибаться. Казалось, ему даже удовольствие доставляет держать нас в униженной позе как можно дольше. Вот же гад! Мы с отцом еще ладно, не переломимся. Но женщинам в таком вот присяде приходится явно сложнее. Нужно ведь еще осанку держать и не позволить себе потерять равновесие или покачнуться. Иначе насмешек не оберешься. Мол, совсем одичали Мердгресы в своей провинции! Женщины не лучше простолюдинок держатся в обществе. Как по мне, эта сволочь монаршая даже надеялась, что кто-то из нас не выдержит и шелохнется или как-то иначе проявит несдержанность. Но нет. Почти минуту длилось это испытание, устроенное Эдмером, после чего, когда в толпе придворных уже послышался непонимающий ропот, он, наконец, соизволил заговорить:
— Приветствую вас, господа!
