– Твой брак не будет долгим, – говорила Сара-Шарлотта, – потому что ты слишком романтичная. Для тебя свадьба – это только повод надеть белое платье. Не забывай, что в нем ты проходишь всего несколько часов.
– Перестань. Рив, между прочим, тоже большой романтик.
– Представляешь, как будет здорово! – воскликнула Сара-Шарлотта. – Я уже вижу, как он ждет тебя у алтаря.
Девушка с радостью представляла себе ситуацию. С тех пор как во время выпускного бала она увидела Рива в смокинге, у нее были сны об их свадьбе. Ее не покидали навязчивые воспоминания о классическом сочетании черного и белого, элегантности запонок, а также ощущение и вид накрахмаленных воротничка и манжет. Воспоминания казались своего рода предвкушением будущей свадьбы.
Понятное дело, она ничего не сказала парню. Дженни еще училась в школе, а Рив – на первом курсе колледжа. Если бы она произнесла вслух слово «свадьба», тот, вполне вероятно, купил бы яхту и отправился путешествовать вокруг света лет на десять или даже больше. Когда Рив начинал о чем-то мечтать, его было не остановить.
Сара-Шарлотта внимательно изучила статью о цветочных букетах для современных невест.
– А какой из отцов поведет тебя к алтарю?
Это был непростой вопрос. Дженни считала отцом папу из Коннектикута, с которым выросла. Но у нее был папа и в Нью-Джерси, который постепенно становился все милее и любимей.
– Оба, – ответила она. – Я буду в середине, они по бокам.
– Да ладно! Ты уверена, что они согласятся?
– Конечно, – сказала девушка и подумала: «А я смогу поставить их в такую ситуацию? Возможно, это будет не очень приятно. Хотя, с другой стороны, я столько себе позволяла, что это далеко не самый страшный поступок».
– Однако, – сказала Сара-Шарлотта, научившаяся спрашивать, не задавая вопросов, – ситуация уже не напряженная, все пришло в норму.
«Наверное, она будет репортером, – подумала Дженни. – Те знают, как разговорить молчаливых людей: высказать предположение, которое те должны оспорить».
– Не думаю, что в моей ситуации все может окончательно прийти в норму, – возразила она. – Это можно сравнить разве что с очень сложным разводом.
– Ну не знаю, настолько ли он сложный. Ты преувеличиваешь, – произнесла Сара-Шарлотта.
Девочки услышали, как на второй этаж поднималась мама Дженни, быстро спрятали журналы для невест под кровать и завели громкую и бесполезную дискуссию по поводу задания по химии. Миссис Джонсон вошла в свою комнату, спустя несколько секунд вышла и снова спустилась на первый этаж.
– Не знаю, почему мы ведем себя так, будто сделали что-то плохое, – заметила Сара-Шарлотта, вынимая журналы. – Каждая нормальная девочка мечтает о свадьбе.
– Но нам советуют читать журналы с анализами разных инвестиционных стратегий, чтобы подготовиться к карьере на Уолл-Стрит, или статьи о компьютерах и софте, чтобы нацелиться на карьеру в области технологий, – кивнула Дженни. – Хотя вместо этого хочется обдумывать дизайн приглашений на собственную свадьбу.
Что они и сделали. Девушке казалось, что сочетание «Рив Шилдс» и «Джейн Элизабет Джонсон» смотрелось весьма органично.
– Слушай, – произнесла Сара-Шарлотта, – тебе придется выходить замуж со своим настоящим именем. Иначе все будет незаконно.
И подруга переписала приглашение: «Рив Шилдс» и «Джен Спринг».
От вида «Джен Спринг» девушке стало не по себе. У нее было чувство, что она – здание, чудом избежавшее сноса. Динамит все еще был заложен в основании, и сочетание данных имени и фамилии казалось слишком взрывоопасным. Она решила сменить тему.
– Давай сделаем приглашение на твою свадьбу, – предложила она и нарисовала на листе квадрат, в котором собиралась написать текст. – Ты все еще влюблена в Алекса, верно?
– Да, но не настолько, чтобы выходить замуж. Тем более у него ужасная фамилия. Кинкл. Кошмар! Ему придется взять мою.
– Сара-Шарлотта Кинкл. По-моему, звучит неплохо. Тебя точно невозможно будет не заметить.
Лицо подруги приняло обиженное выражение.
– Я сделаю такую блестящую карьеру, что меня и так все заметят, – сказала она.
– Здорово! А чем будешь заниматься?
– Пока не решила, но точно буду лучшей в своей области. – Та открыла журнал на одной из первых страниц и изучила список редакции. – Главный редактор. Вот кем я могу стать: буду главным редактором журнала, который знает все о свадьбах.
Дженни рассмеялась.
– Невесты вряд ли сильно обрадуются, что кто-то кардинально изменит их представление о свадьбах, поставив саму концепцию с ног на голову.
Девушка с удовольствием продолжила бы обсуждение этой темы, но Саре-Шарлотте уже надоело, поэтому она довольно бестактно спросила:
– А что именно происходит в Нью-Джерси?
Она говорила о второй, биологической семье Дженни. Семье Спринг. Братья и сестра ее навещали, но родители, которых она бросила, не были готовы посетить тех родителей, которых она предпочла. Зато Джоди, Стивен и близнецы приезжали уже два раза. Как ни странно, они совершенно спокойно отнеслись к тому, что у Дженни две семьи.
– Что ты имеешь в виду под словом «именно»? – недовольно переспросила та. – Никто никогда точно не знает, что именно происходит.
– Ладно. Перефразирую вопрос. Они спокойнее все воспринимают?
Ответить на этот вопрос было практически невозможно. Все слишком сложно и запутанно. Сама девушка по-прежнему была сбита с толку и про себя называла семью в Нью-Джерси местоимением «они», потому что не очень понимала, как лучше. У нее было две пары родителей, причем одна в определенной степени участвовала в ее похищении. Именно поэтому Дженни не могла не только осознать всю ситуацию, но и говорить на эту тему. Она просто не могла себя заставить.
Но Сара-Шарлотта периодически поднимала этот вопрос, причем весьма некорректно, в лоб. Ей казалось, что она, как лучшая подруга, имеет право знать самые интимные и сочные подробности. Дженни была настолько недовольна такой настойчивостью, что ей хотелось кричать и топать ногами. Или уехать в колледж к Риву. Невозможность раз и навсегда поставить точку в этой теме ее совершенно не радовала. Ситуация была как свежая смола на пути, в которой липли и вязли ноги, не давая возможности двигаться дальше. Девушке казалось, что она превращается в бумажную куклу, которая улыбается всему миру, не показывая истинных чувств, страданий и переживаний.
Причем и со взрослыми она не могла поделиться. Те в таких ситуациях имели привычку вскакивать со стула, терять самообладание и направлять ребенка к психиатру или психотерапевту.
«И вот так ведет себя лучшая подруга! – подумала Дженни. – Как полицейский, который устраивает допрос».
Но за последние месяцы она научилась хитрить и увиливать от сложных вопросов, переводя их в более приемлемую для себя плоскость.
