Дженни тоже думала о прошлом. Там был Рив. Ей очень не хотелось ставить на нем крест, не хотелось о нем забыть. Однако, как показала жизнь, сам Рив совершенно спокойно мог забыть о ней. Девушка знала, в какую хранящуюся в темноте коробочку надо спрятать воспоминания. Но ей все еще казалось, что она его любит.
Мама Дженни тоже думала о прошлом. Ее потерявшаяся на много лет дочь наконец сказала «мы». Она назвала их «мамой» и «папой». Эта дочь хотела увидеться на Рождество со Стивеном. Исчезнувший ребенок назвал ее матерью, позволил себя обнять, целовать, раскачивать и утешать.
«Моя дочь вернулась домой, – подумала женщина. – Больше не надо ждать. Она вернулась в родной дом. Вернулась на эти выходные, не на всю жизнь, но наконец-то пришла».
Дочь, которую она едва знала, подняла заплаканное лицо.
– Я понимаю, что не должна этого чувствовать, но часть моей души все еще любит Рива.
Как прекрасно ее лицо! Каким дорогим оно было для матери.
– Конечно, – ответила мать. – Он тебя любил, мы все это видели. И ты любила его. Он придавал тебе сил, когда тебе было нужно.
– А потом предал ее и продал, – напомнила Джоди. – И не потому, что ему это было необходимо. Просто так, показухи ради.
«Я уверена, у Джоди были сильные перепады настроения, – подумала Дженни. – Готова поспорить, что она пинком ноги закрывала двери и отрывала головы своим Барби».
– Тем не менее, – произнесла мама, – надо все учитывать. Он подло повел себя по отношению к тебе и по отношению к нам. Конечно, есть причины, по которым его можно ненавидеть.
Но в ее глазах девушка не видела ни злости, ни ненависти. На лице было выражение, похожее на то, которое она уже видела на лице отца после того объятия: «наконец-то-я-могу-спокойно-вздохнуть».
– Было время, когда он был прекрасен, – произнесла миссис Спринг, – и за это я ему благодарна.
Дженни прикоснулась к руке матери. В это время года Дженни предпочитала одеваться в рубашки с длинными рукавами и свитера, а женщина была в одной футболке. Кожа ее была теплой и загорелой. Девушка снова подумала про Барби – они всегда теплые на ощупь, загорелые и никогда не меняются. А вот живые люди меняются. И всегда превращаются во что-то совершенно непредсказуемое.
Девушка не думала о Риве, она думала о себе самой.
«Я – Джен Спринг. Я – дочь этой женщины».
– В математике, – мрачно произнесла Джоди, – плюс на минус дает ноль. Он – ноль, так что забудь про него.
– Но в людях, – возразила Дженни, – плюс и минус всегда присутствуют. Люди не складываются, как числа в математике.
В октябре, когда они с Сарой-Шарлоттой говорили о свадьбе, у нее возникла мысль, что к алтарю ее могут повести два ее отца. Они оба на это пойдут, но какой ценой?
«Какую цену, – подумала Дженни, – пришлось матери заплатить за то, чтобы называть своего ребенка другим именем? Какую цену приходится ей платить, называя супругов Джонсон моими родителями?»
Ее глаза снова наполнились слезами. Увидев это, Брайан подумал, что она хочет найти выход из тупика, в который попала. Парень стал внимательно наблюдать за мамой, зная, что та поможет дочери найти его.
– Дорогая, – с нежностью в голосе произнесла женщина, – ты можешь его простить.
– Простить? – воскликнула Джоди. – Мам! Он просто мразь! Мы не собираемся его прощать!
– Да, Джоди, согласен! – поддержал сестру Брайан.
– Ты хочешь, чтобы я забыла все то, что он сделал? – удивленно спросила Дженни.
– Забыть не получится, – отвечала мама. – Забыть – это значит сказать самой себе, что его действия не имеют никакого значения. Но все это имеет значение. Надо простить и двигаться дальше.
– А куда? – спросила Дженни. – Я не вижу, куда двигаться дальше!
Мама глубоко вздохнула, и неожиданно Брайану захотелось, чтобы он оказался где-нибудь далеко-далеко отсюда, скажем, в Колорадо вместе со Стивеном.
– Однажды у меня была дочь, – сказала миссис Спринг, – которая предпочла другую мать. Я не знала, смогу ли ее простить. Мне никогда в жизни не было так больно. Даже из-за Ханны. Но я любила свою дочь. И простила.
Джоди нахмурилась.
Брайану стало не по себе.
– Мне очень жаль, – прошептала Дженни.
– Я знаю. И, возможно, Риву тоже очень жаль.
– Как я в такой ситуации могу продолжать его любить?
– Мы же продолжали тебя любить.
Брайан сказал, что пойдет смотреть телевизор. Джоди пошла переодеться перед тем, как отвезти Дженни в Коннектикут. Миссис Спринг и вторая дочь, освещенные косыми лучами заходящего солнца, остались стоять друг напротив друга.
Диван был накрыт афганским ковром. Его сделал человек, который был дальтоником или просто не придавал большого значения сочетанию цветов. Розовый был скорее фиолетовым, а синий больше напоминал изумрудный. Дженни протянула руку, чтобы потрогать ковер, и коснулась голой руки матери.
«В комнате не холодно. Не думаю, что мне нужно просто тепло. У Сары-Шарлотты есть правило: «Не прячься и не убегай». Но я никак не начну учиться на собственных ошибках. Вот опять я инстинктивно пытаюсь найти одеяло, завернуться и спрятаться».
– Мама, – произнесла она. – Мне кажется, нельзя сравнивать то, что ты простила меня, и то, что мне надо простить Рива.
– Думаешь, что нельзя?
– Да. Мать всегда будет любить дочь, вне зависимости от года, сезона, проблем и неудач. Будет любить, даже если они долго не будут видеться.
Женщина сняла с дивана ковер и накинула его на себя и на дочь. Это действие означает близость людей, а не желание спрятаться.
Дженни переживала по поводу совершенных ранее ошибок.
– И дочь тоже будет любить мать при любых обстоятельствах. Даже если долго ее не будет видеть, – взволнованно произнесла она. – А бойфренд…
– Бойфренды приходят и уходят, – согласилась миссис Спринг. – Они – не кровная родня, не члены семьи, они – не навсегда.
«А что, если жить в этой семье? – подумала девушка. – И с этой мамой? В семье, где родители остаются сильными в любой ситуации, там, где каждой проблеме находят решение?»
– Я не была уверена, что вы – моя семья, – заговорила Дженни. – Не была уверена в этом до сегодняшнего дня. После того как попрощалась с папой и Стивеном и мы вернулись в комнату, я поняла, что эта комната – моя комната, а ты – моя мама.
Она помолчала и тихо добавила:
– И осознала, что тебе сделала.
– Ты вернулась домой, – ответила мама. – Вот что ты сделала.
И тут девушка почувствовала, что общего у нее было с остальными членами семьи. Не только рыжие волосы, но и внутренняя сила.
