Лара положила в бак одежду и выбрала три характеристики, из каждого столбика по одной: хлопок, удаление пятен, быстрая.
Машинка постирала быстро, за 15 минут, но плохо. Пятна остались. Лара пожала плечами: муж пел дифирамбы этой машинке, они на нее копили три месяца, а она…
Ларе захотелось позвонить мужу и пожаловаться. Она делала так в течение десяти лет – звонила мужу если что. Но теперь было нельзя, нужно было привыкать, что муж – чужой человек.
Как с выключенным утюгом, приходилось громко вслух напоминать себе, что муж – выключен, что жизнь – новая.
Ларе казалось, что она – женщина с косой – не выживет в этом мире, полном техники. Она думала, что в ее руках взрываются тостеры и блендеры, но муж тоже оказался роботом и взорвался в ее руках.
Период развода превратился в конкурс претензий друг к другу с целью определить, кто был несчастней в этом браке. Если непосвященного человека заставить послушать эти претензии, он ужаснется и спросит: да что вообще вы делали вместе?
Самое стыдное во всем этом то, что если бы после самой жаркой ссоры, самой тяжелой обиды муж просто подошел к ней и обнял, Лара бы сразу, мгновенно все простила. Но он не подходил, последние месяцы смотрел сквозь нее, а когда подали на развод, вовсе съехал на дачу, хотя оттуда до его работы больше часа.
Лара спасала себя работой. Концентрировалась на ней, чтобы переключить фокус внимания с боли на созидание.
– Выкури меня отсюда, – говорила Ларе коллега их фразу-пароль.
Это означало, что Лара шла с ней в курилку и стояла рядом, пока та курила. Они болтали. Сама Лара не курила, но дышала сигаретным дымом. Это называется «пассивный курильщик». Ты не куришь, а вред организму – как будто да.
Лара шла за подругой и недоумевала: зачем? Ради разговора? Но не обязательно же дымить в нее, чтобы поговорить! Можно просто поговорить в коридоре, например. Там есть банкетки.
Просто Лара не умеет отстаивать свои границы, и за порцию вдохновенного живого общения Лара щедро платит каплями здоровья. Она и в браке была пассивным курильщиком.
Чтобы что-то получить для себя, нужно стоять в чужом сигаретном дыму и травить себя чужими интересами. Муж, например, любит дачу, а она нет. Но отдыхают они только на даче, потому что она любит его и не умеет говорить о том, что любит она. То есть умеет, но, как выясняется, это никому не интересно.
Она делала то, что любит муж, потому что не знала, что любит она. Ну, то есть знала, конечно, но это никому не было интересно. Коллега была посвящена в семейную трагедию Лары.
– Не бывает все и сразу. Либо то, либо то. Он у тебя рукастый, не пьет, деньги приносит, дачу строит, работящий. Значит, точно не верный. Мог бы быть верный, но бездельник.
– Дачу он себе построил, – пожаловалась Лара.
– Ну кто ж знал…
Лара развернулась и пошла прочь из курилки.
– Ты куда? – удивилась коллега.
– Я не курю, – пояснила Лара.
У коллеги вытянулось лицо, как будто это было откровенное признание. Так же вытянулось лицо мужа, когда он узнал, что она ненавидит походы, но все десять лет каждый август они ходили с рюкзаками в горы.
– А зачем тогда? – спросил муж.
Это был очень емкий вопрос. В принципе он очень подходил ко всему их браку. Лара пожала плечами. Потому что любовь. Была. Не бывает все и сразу. А Лара со своей наивностью думала, что бывает. А жизнь – это выбор.
Тем же вечером Лара пришла домой и включила стиралку. И выбрала не три характеристики, как обычно, а одну. В последнем столбике. Удаление пятен. Машинка стирала почти два часа, но пятна удалила. О как!
Все предыдущие разы Лара, выходит, просто выбирала быструю стирку, и этот выбор обнулял первые два выбора. Неудивительно, что машинка плохо отстирывала. Разве за 15 минут можно отстирать семь килограммов грязного белья?
Лара написала заявление на отпуск и взяла путевку для себя и сына в санаторий. И уже там, в санатории, подзагоревшая, отдохнувшая, она заказала фотосессию в русском народном стиле. Где она – в сарафане в пол, с караваем и коромыслом. И коса – русская, толстая, притаившаяся на плече так кстати.
Фотографии получились как открытки. Лара выложила их в соцсетях и получила шквал восторгов. Незнакомые мужчины писали комплименты. Одну ее фотографию даже попросил глянцевый журнал.
Лара поняла, что она красавица и это новый старт, с которого нужно жить. Трамплин вверх. А все эти обесценивающие взгляды мужа нужно запереть в чулане прошлой жизни вместе с той забитой неумехой Ларой, клянчащей порцию внимания у давно охладевшего к ней мужчины.
Лара повесила свою фотографию в красивой рамке над кроватью, чтобы не забывать. Каждый раз она смотрела сама на себя перед сном и повторяла мантры:
Я выключила утюг.
Я закрыла дверь.
Я развелась.
Развод – это не конец. Это начало.
Я не устаревшая, я самобытная.
Я не одинокая, я свободная.
Перемены – это свобода выбирать новый путь.
Корпоратив
Утром у меня заболела голова (наверное, погода), живот (наверное, кефир), шея (наверное, продуло) и нога (наверное, пятка).
Это мой организм, как всегда перед ответственным мероприятием, подобострастно шептал мне на ушко заветное: «Отменяй все встречи, сливааайся, ты заболела!»
Но я его хорошо знаю, свой ленивый и пугливый организм, поэтому грубо взяла себя в руки, схватила за шкирдак и прошипела: «Собирайся, живо, я сказала!»
Прошел час. Локоны уложены в небрежность. Губы накрашены в естественность. Брови выщипаны в удивление. Платье развевается снизу, а сверху – подчеркивает. Стриженый енот косит под соболя. Беретик съехал чуть влево кокетливым желудем. Нет, сняла. Чтобы локоны. «Ну, пошла теперь одна, пошла…»
Сегодня у меня праздник: тест-драйв моей новой цены. Хочу обкатать сотку, попробовать ее в деле.
Задача: произнести цифру «сто» прямо в лицо клиента, уверенно и нагло, знаю-себе-ценисто, и при этом не шепелявить, не картавить, не заикаться и не плюнуть в ужасе в клиента обильной слюной…
Прихожу на встречу раньше заказчика. Вся такая загадочная, в флере «Стренджерс ин зе на-а-а-а-айт», в облаке «Диора».
Заказала кофей. Буду пить, красиво откинув мизинец. Жду. Мандражирую. Пытаюсь оценить, чего же я боюсь больше: отказа, выглядеть дурой или что встреча затянется, а я сцедиться не успела, а у меня грудничок…
