Одетая в предназначенные для взрослых униформы молодежь образует широкий круг. Кто-то сидит вдоль стены, болтая ногами, кто-то облокачивается на нее с напускным безразличием. Часть униформ все еще не высохла после стычек у моря, на серой ткани нескольких из них видны свежие пятна крови. Они взяли передышку, предоставив очередь поучаствовать в бою другим. Они собрались ради шумного зрелища: в центре образованного ими круга дерутся, тряся головами, два упрямых существа. В воздухе кружат перья, плавно присоединяясь к своим уже упавшим на землю собратьям. Птица кричит все отчаяннее.
Коза же от этих звуков только больше злится.
Стражники смеются – кроме тех, кто ставил на птицу.
Снаружи круга направленное в небо оружие извергает сгустки пламени. Все замирают, а после оборачиваются к нему – даже животные. Переводят взгляд с копья на держащего его человека и молча приходят к выводу, что человек опаснее.
– Во имя Семерых, это еще что такое?
Краснея, вперед выступает молодая женщина.
– Мы… Капитан, мы возвращались после боя и натолкнулись на этих дерущихся зверей.
Капитан мечет глазами молнии.
– Зверей, лейтенант Ро?
– Так точно, капитан, – обеспокоенно говорит она, показывая на схватку.
– Интересно. Я вижу только одного зверя. Где же остальные?
– Простите, я хотела сказать, одного зверя и одну птицу, капитан, – от волнения ее голос звучит сдавленно.
Капитан угрожающе надвигается на женщину. Они почти одного роста, но неким образом командир заставляет ее казаться меньше.
– Птица, лейтенант? Какая еще птица?
Все вокруг затихли. Один из стражников подавляет нервный смешок. Коза в ужасе таращит глаза на копье, а ее ноги уже готовы пуститься в бег.
– Эта? – лейтенант дрожащей рукой показывает на птицу.
– Это, – заявляет капитан, наводя копье, – не птица. Это оскверненное чудовище, которое разносит инфекцию по нашему кораблю. Он под завязку набит пассажирами, а мы уже в море. И эта тварь представляет не меньшую угрозу, чем полукровки, от которых вы отбились час назад.
С копья срывается поток белого пламени и поражает птицу в грудь. Она визжит, а огонь разносится по телу, одинаково жадно пожирая перья и плоть. Коза смывается подальше, чтобы наблюдать за процессом с более безопасного расстояния.
– Потушите эти ошметки и вышвырните в море, после доложите. Со стены к нам поступили новые рекруты, так что здесь произойдут некоторые изменения. – Он недвусмысленно смотрит на молодую женщину. – Рядовая.
Все еще краснея, она отдает честь и разворачивается.
– Что касается остальных, то если и дальше будете тут мертвым грузом болтаться, будете выброшены за борт. Понятно?
– Так точно, капитан!
– Хорошо. А теперь живо за работу!
Стражники наперекор друг другу ломятся к потрескивающему трупу. Никто из них не уверен, что делать в сложившейся неразберихе. Капитан подходит к козе, что-то бормочет, его копье снова направлено на небо.
– Проклятое животное проявляет больше инициативы, чем мои офицеры. – Он достает из кармана квадратный кусок затвердевшего желе. – Вот, поешь.
Коза принимает предложение и уполовинивает лакомство в один укус.
– А ты деятельная. Я такое ценю. Пошли, самое время очистить наш корабль от оставшихся пернатых мешков с чумным мясом.
Он роняет оставшийся кусок желе. Тот исчезает, не долетев до земли.
Капитан быстрым шагом отправляется на поиски новых неприятностей. Подергивая носом, коза следует за ним.
Странник вцепился в перила балкона, не способный отвернуться, пока порт исчезает из виду. А внизу творятся злодейства, слишком далекие, чтобы разобрать их в деталях. Но в ступор они оттого ввергают не слабее, откладываются в подсознании, чтобы стать причиной для будущих бессонных ночей. Первый Круг плывет медленно, позволяя жуткому зрелищу продлиться слишком долго.
– Это не твоя вина, – мягко говорит Вред.
Наступает неловкое молчание. Юрен произносит пустую тираду и удаляется.
– Ты ничего не мог поделать, – добавляет Вред. – А даже если бы мог и сделал, то подверг бы опасности Веспер и свою миссию.
Слова утешения отскакивают от широкой спины Странника, словно от стены.
– Понимаю, что мне не подобрать подходящих слов, но все равно скажу, если не для тебя, то хоть для себя. Мы добились своего. Мы выбрались из Вердигриса, пережили все попытки нас убить, пробрались мимо Нелюди, обошли стену и сейчас держим курс к Сияющему Граду. Все, что нам теперь нужно, – затаиться и выжидать. Разве ты не видишь? Мы наконец-то можем отдохнуть. – Вред подходит ближе и кладет руку бродяге на плечо. – Забавно. Я провел всю жизнь на той каменной глыбе, но сейчас, покидая ее, я понимаю, что совершенно к ней не привязан. Ни капельки.
Вред замолкает, взвешивая слова, которые собирается произнести, испытывая их.
– Я привык говорить, что мой дом Дивенбург, но это неправда. Я вообще не считаю, что дом – это место. Пока я был ребенком, моим домом были мама, сестры и дядя. А сейчас это ты и Веспер.
У Странника дыхание в горле перехватывает. Вред мягко сжимает ему плечо.
– Путешествие по морю меня пугает. Страшно, когда совсем не знаешь, что ждет впереди, но мне все равно. Думаю, что готов столкнуться с чем угодно, пока вы двое со мной.
Странник показывает на побережье. Над разрушенным городом рвутся ввысь и резво направляются в их сторону крылатые очертания. Бродяга тянется за мечом.
– Постой, – просит Вред, прикрывая его руку своей. – Это не наша битва. Здесь есть целая армия, чтобы присмотреть за нами. Помнишь, что сказал Юрен? Если раскроется, что ты рыцарь, дела могут принять дурной оборот.
Странник тяжелее опирается на перила. Убирает руку от эфеса, так же поступает и Вред. И пока враг приближается все быстрее, они остаются всего лишь зрителями.
Вокруг края Первого Круга теснится армада лодок. Разношерстная смесь старых и новых кораблей, от покореженных рыбацких лодок до двигателей, подвешенных на сияющих от энергии кабелях. Все они гудят под водой, образуя странную гармонию.
В царящей вокруг какофонии никто не слышит одинокую муху.
Члены экипажей с мрачным видом регулируют работу двигателей, натягивают канаты, выравнивают курсы – уделяют внимание всему, кроме плавающих в море позади них мертвых тел или армии, разоряющей их прежний дом. У управляющего доками Роже на подобную роскошь нет права, он внимательно следит за уже пройденными водами в ожидании погони. После недолгих наблюдений он стирает испарину со лба, размазывая грязь по рукаву и освобождая дорогу для новой волны пота. Поди тут не вспотей, увидев такое! Его догадка оказалась верной, но это слабое утешение.
