– Нет, ну какая же я тебе мама! Вред.
– Папа?
Зеленоглазый показывает на задыхающегося со смеху бродягу.
– Вот папа, – после он опять указывает на себя. – Вред. Или дядя. Можешь сказать «дядя»? Дя-дя.
– Зя-зя.
– Хорошо! Я дядя Вред. Давай скажи. Дя-дя Вре-д.
– Зя-зя бред.
– Здорово!
– Зязя-бред! – улыбается Веспер.
– Да!
Она показывает на Странника пухлым пальчиком.
– Папа!
– Правильно!
– Зязя-бред! Папа! Зязя-бред! Папа!
– Да, – зеленоглазый наклоняется к ней поближе. – А ты Веспер. Сможешь это сказать? Вес-пер. Вес-пер. Веспер.
– Эспер?
– Это великолепно.
– Эспер! Эспер-Эспер-Эспер!
Странник поднимает девочку вверх и заключает в объятия.
– Папа, – тихонько говорит ему Веспер.
Невдалеке от окраины Первого Круга располагается офис без опознавательных знаков. К нему нет очередей, посетители приходят только по приглашению. В кабинете стоит стол с наклонной столешницей, благодаря чему сидящий за ним человек кажется меньше, скромнее. Нет показного богатства, украшений или символов. Все убранство кабинета подобрано в одном цвете.
Роже принимает первого посетителя.
Это мужчина со свежими ссадинами на лице и забинтованным запястьем.
– Спасибо, что позволили мне прийти, – он выглядит совсем отчаявшимся.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Расскажите, что вам нужно.
– Лекарства для моей дочурки, всего пару таблеток. Без них она не сможет переваривать пищу.
– Понимаю, – говорит Роже, поджимая губы. – Только две?
– Это все, что мне нужно.
– На одну дозу, вероятно. Лекарства будут действовать… Сколько? Месяц? Полагаю, вы хотите, чтобы ваша дочурка могла есть в течение всего плавания.
Мужчина качает головой.
– Мы не можем этого себе позволить… Не при текущем положении дел.
– Позвольте мне об этом судить. Покажите, что у вас есть.
Проситель дотрагивается до стола, и на его поверхности загорается окно программы, в котором высвечиваются бегущие снизу вверх числа. Роже молча их изучает. После касается окна, которое тут же гаснет.
– У меня для вас хорошие новости, Илион из Второго Круга. Я уверен, что мы сумеем предоставить медикаменты для вашего ребенка по цене, которую вы сможете себе позволить.
На лице у мужчины отражаются разом удивление и облегчение, которые сменяются восторгом.
– Спасибо! Я так вам благодарен! Даже не предполагал, что мы скопили достаточно.
– Правильно не предполагали. На вашем счету денег и близко не достаточно.
– Я не понимаю, – ощущение восторга растворяется.
– Я говорю о других активах. Органы, кровь. Ваш мозговой чип постоянно растет в цене.
– Но я же буду отрезан от сети.
– Если не хотите его продавать, то можете предоставить его ресурсы во временное пользование. Несколько часов каждую ночь, предположим, покроют ваш долг за ближайшие десять или пятнадцать лет.
Илион уставился на отекшие суставы пальцев.
– Я не знаю.
– Решать вам, разумеется. Полагаю, ответ будет зависеть от того, что вы сочтете более важным.
Они заключают сделку. Приходят другие люди. Роже предоставляет все, чего бы они ни попросили. Иногда случаются задержки, и всегда назначается цена, но каждому просителю дается шанс получить желаемое. Когда они уходят, Роже записывает каждый запрос на бумагу. Странные времена подчас требуют архаичных методов. Он складывает лист и передает его из рук в руки, чтобы его доставили в другое место.
На следующий день прибывают товары в ящиках без маркировки, их тихо переносят из доков в Первый Круг. К ним приложена записка. Роже читает и кивает. Еще одно требование, и в этом случае торг неуместен. Роже его выполняет – как и всегда.
Парк Первого Круга превратился в поле боя. Дети обмениваются ударами и выкрикивают боевые кличи. Тела падают, чтобы вновь восстать, иногда инферналями, иногда людьми. Игроки так часто меняются сторонами, что сами не успевают за ними следить, но это мало кого волнует. У края парка толпятся родители, их мысли занимает совсем иная действительность, неопределенная и тревожная. Одна из мам с отточенной легкостью переодевает ребенка, и зеленоглазый мужчина, видя это, вдруг принимается рукоплескать. Бродяга сидит в дальнем углу, где никто на него не смотрит, и делает заметки.
Какая-то девочка театральным шагом направляется к Веспер; она держит руки над головой, а ее извивающиеся пальцы раскрыты веером.
Ошарашенная Веспер раскрывает рот, и ребенок дотрагивается ей до плеча.
– Води, ты монстр!
Веспер глядит на Странника, прося подсказки, а потом вновь поворачивается к девочке, но та уже бежит за следующей жертвой. Постепенно чудовища начинают превосходить людей числом, пока не остается только одна человеческая девочка. Ей вручают воображаемое копье и дают указание преследовать монстров, сражать их прикосновением.
Вред подходит к одному из родителей, едва уклоняясь от бегущих врассыпную маленьких чудовищ.
– Разве правильно позволять им в это играть?
Вмешательство раздражает мужчину.
– А что такое?
– Это жестокая игра. Она учит детей, что все полукровки злые.
– Естественно, учит! Потому что это правда.
– Вовсе нет. Если ваш ребенок заразится, разве это сделает его злом?
Мужчина свирепеет.
– Моя девочка чистая, но да, если бы она заразилась, то стала бы злом. Это было бы лишь вопросом времени. У меня есть друзья, которые перебрались в Третий Круг, чтобы сдержать распространение скверны, так что я знаю, о чем говорю. Именно поэтому мы учим наших детей убегать от чудовищ. Потому что знаем!
Раздражение перетекает в ярость, и родитель угрожающе вытягивает шею вперед.
– А ты кто вообще такой, чтобы о моей дочке говорить? А?
Аргументы Вреда разбиваются о накатывающую волну эмоций. Он пораженно отводит взгляд к земле.
– Так-то. Она чистая, понял? И если ты еще хоть раз предположишь иное, то сильно пожалеешь.
– Я не предполагал…
– За своей лучше следи, если неприятностей не хочешь, – мужчина обличающе указывает пальцем на Веспер. – По мне, так ей пора водить.
Вред стремительно удаляется в угол к Страннику.
– Думаю, нам самое время прогуляться.
