– Все это время я думал, что скрывал это от тебя…
Бродяга пожимает плечами и выплескивает воду.
– Хочешь, чтобы я ушел?
Он качает головой.
Вред снова отворачивается, находя успокоение в океанской тиши.
– Я должен кое-что тебе рассказать, прежде чем ты примешь это решение. Если ты все равно захочешь, чтобы я остался, то я последую за тобой, куда бы ты ни направился и что бы ни случилось. Если же нет, если ты меня возненавидишь или… или захочешь убить, то я пойму.
Странник ошарашенно поднимает брови, но Вред этого не замечает. В кои-то веки его внимание направлено исключительно в глубь себя.
– Я сказал, что подцепил скверну в Дивенбурге. Я имею в виду, буквально. Мне сделали операцию около двух лет назад. Хирурги Нелюди вживили мне эти глаза. Операция стоила дорого, я не мог себе ее позволить. Большую часть денег внесли разные городские организации в качестве аванса за мои услуги. Я понимал, что какое-то время буду полностью в их власти, но думал, что смогу справиться. Я думал… – Он умолкает. – Видимо, не больно-то я тогда вообще думал. Я хотел быть особенным. А кто из нас не хочет-то? Предполагалось, что эта операция позволит мне читать других людей, чувствовать, не лгут ли они, не замышляют ли дурного. Она должна была помочь мне разбогатеть.
Но я не понимал, да и не мог понять, как она повлияет на меня самого. Эти глаза позволяют мне считывать людей рядом со мной. Так же, как их запах перетекает в мои ноздри, их личности перетекают в мои глаза. Этот визуальный «аромат» многое рассказывает мне о людях, но он… – Вред силится подобрать подходящее слово, – каким-то образом меня заразил. Я в то время водился не с лучшими людьми, и через свои глаза подвергся влиянию худших черт их личностей. Скрытых черт. Разрушительных и извращенных, – зеленоглазый поникает головой. – И их потаенные стороны нашли способ проявиться через меня. Что иронично, самым неуравновешенным среди тех людей нравилась моя компания. Им со мной было комфортно, и теперь я задумываюсь, не мог ли я каким-то образом их вдохновлять. Иногда я подражал им, иногда они подражали мне, иногда же… Может, какие-то мрачные стороны и были присущи мне изначально. Словом, я делал ужасные вещи, и мне никогда их не искупить.
Я бежал из Дивенбурга, оставив множество неоплаченных долгов. Меня приняла Жестокая Судьба, и на какое-то время я нашел убежище среди повстанцев Вердигриса. Я сумел вырваться из Дивенбурга, но в конечном счете это оказалось не важно. Немало темных дел творилось и на новом месте, и вскоре те же проблемы начались снова.
А потом появились ты и Веспер. Я углядел шанс на лучшую жизнь и не стал его упускать. С тобой я мог быть кем-то другим, и поскольку ты был добр ко мне и ценил меня, то я начал чувствовать… Начал чувствовать, будто… Будто я могу хоть немного отчиститься от этой дряни и попытаться стать хорошим человеком. И я не в силах выразить, как тебе за это благодарен.
Но одно всегда меня беспокоило. Я просто приноравливаюсь к каким-то вашим чертам или вытягиваю их из вас? Что, если я похищаю лучшие твои качества, чтобы чувствовать себя лучше, чем я есть? Что, если из-за меня личность Веспер будет развиваться медленнее? Я не смогу с этим жить.
В уголках его глаз выступают слезы горечи.
– На самом деле это неправда. Я смог бы придумать способ жить с чем угодно. И если бы я полагал, что это сойдет мне с рук, то, наверное, вовсе бы не стал ничего рассказывать. Так что, как видишь, Деке заблуждается. Вред – очень подходящее для меня имя, и я не заслужил тех чувств, что испытывал с того момента, как мы начали путешествовать вместе.
Он умолкает, пока вода плещется о борта лодки, и считает время.
– Ну вот и все, – наконец произносит Вред, не в силах встретиться со Странником взглядом. – Все еще хочешь, чтобы я остался?
Странник уставился на свои руки. Неясно, что он пытается на них разглядеть. С его губ слетает вздох, полный печали и иных, невыразимых мыслей. Он оборачивается к Вреду, который дожидается ответа, ссутулившийся и жалкий, и на лице у бродяги отражается череда множества эмоций. Решение принято. Он кладет руку Вреду на плечо и не убирает ее.
Деке умело ведет лодку с плотами вдоль Бегущего хребта, и вскоре путешествие входит в свою финальную стадию. Все устали. Пассажиры, мотор, даже стихии, что милосердно сохраняют спокойствие. В разговорах уже не слышно ни возбуждения, ни раздражения, все свелось к грубоватой фамильярности. Безопасные темы быстро заканчиваются, и скука подстрекает людей задавать более проницательные и каверзные вопросы. В конце концов затихают и они. Один лишь двигатель продолжает гулом заполнять тишину, от тяжелой работы становясь все шумнее.
Каждый день протекает подобно предыдущему. Время растягивается и сжимается, парадоксальным образом заставляя часы еле тянуться, а дни – пролетать моментально.
Их прибытие на континент остается незамеченным. Лодка доплетается до берега вдали от портов и морских путей, городов и летных маршрутов. Люди скромно отмечают высадку на сушу.
– Нам туда! – заявляет Деке, оживленно шагая в сторону группы исполинских деревьев.
– Ты знаешь, куда нам идти? – с обеспокоенным видом спрашивает Вред.
– Хорошим бы я был пилотом, если бы не знал, – пожилой мужчина подмигивает ему и легонько стучит себе пальцем по виску. – А еще у меня под веками карты отображаются.
Он уводит людей прочь от берега, в лес.
Деревья здесь широкие, высокие и искусно подровненные, словно божьи копья. Все низкие ветви срезаны, чтобы стволы оставались гладкими, наверху же они бурно разрослись, образовав покров из сотен переплетенных друг с другом безумных причесок. Деке хлопает Дженнера по плечу.
– Уверен, что не от одного из этих деревьев произошел?
– Очень смешно, дядя Ди.
Все вокруг тихо, будто и ветер затаил дыхание. Куда ни брось взгляд, не видно никаких диких животных, лишь одинокая армия из многих и многих колонн деревьев. Но и так лес выглядит для южных глаз полным жизни. Проходя мимо стволов, многие касаются гладкой коры, и не один человек наклоняется, чтобы подобрать опавшие листья.
– Вниз! – требует Веспер.
Бродяга ставит ее на землю. Веспер пошатывается мгновение, пока не находит равновесие, а потом начинает разгуливать по всей округе. Листья хрустят, а хворостинки ломаются, измученные хлопотливыми ногами.
Деке вскидывает руку, и группа замедляется.
– Что-то не так? – спрашивает Вред.
– Почему ты всегда видишь во всем какой-то подвох? Все в порядке. Мы на месте, и это главное.
Зеленоглазый окидывает взглядом почти неразличимые деревья.
– На месте?
– Ну да, – пожилой пилот преклоняет колено и негромко и красиво что-то напевает. Дженнер следует примеру дяди и присоединяется к нему на земле.
Остальные обмениваются беспокойными взглядами.
