Странник удерживает меч, позволяя ему вновь и вновь издавать призывный гул.
Семеро реагируют медленно и звучно, словно сбрасывают пелену дремоты. Раскалывают сковавшие их оболочки, раскрываясь навстречу миру. Один за другим они улавливают призывную ноту и дополняют ее своими, пока в зале не расцветает гармония звуков, что отражается от стен и уносится ввысь, в неизмеримую тьму, заменяющую святилищу потолок.
Прекрасные звуки нарастают, обращаются мелодичной речью, и оставшиеся из Семерых подхватывают фразы друг за другом, заполняют словами комнату и захватывают слух Странника.
– Траур прервался с приходом утра, и мы ликуем…
– Мы ликуем, ощутив близость твоего пламени снова…
– Снова нас Семеро…
– Семеро вместе, иди же…
– Иди же и слейся с нами…
– Слейся с нами своим светом, померкшим, но по-прежнему ярким.
Шесть рук призывно указывают на последний альков.
Ни Странник, ни меч не шевелятся. Око изучает чертог, останавливаясь на каждом алькове, подмечая покоящиеся там клинки, погребенные под слоями камня и бесполезные. Оружие закипает от гнева вместе со Странником. Тот достает из внутреннего кармана локон и бросает его на пол между собой и оставшимися из Семерых. Меч опускается, нацеливаясь на локон, а после рассекает воздух поперек шести фигур и резким прямым ударом указывает на двери.
Шесть лиц вмиг застывают, и радостное эхо песни сходит на нет.
В горле у Странника вдруг пересыхает, и он сглатывает слюну.
Веспер отваживается на миг выглянуть из-за плаща Странника.
Альфа из Семерых нараспев выкликает слова. Взятая им нота звучит восхитительно, но все же неполно, с изъяном, и остальные вскоре подхватывают за ним.
– Знаем теперь мы твою боль, исполнена ярости…
– Исполнена ярости, ты и рвешься отчаянно биться…
– Биться вновь, таково твое желание…
– Твое желание мы чтим, так иди же, неси врагам нашим второе пламя…
Голоса сливаются воедино, их мощь отталкивает Странника назад, пока его не пригвождает к двери. Веспер изо всех сил держится за его руку, маленькие ножки отрываются от пола.
– Ты не остановишься…
– Остановишься, когда рак…
– Рак будет вырезан…
– Вырезан из костей…
– Костей и плоти…
– Плоти земли…
– Земли, что очистится!
Странник жмурится изо всех сил и ступает звуку наперекор, укрыв Веспер за спиной и выставив перед собой меч. Серебристые крылья покровительственно раскрываются, защищая ему лицо. Пылающее гневом око открывается во всю ширь.
– Тогда…
– Тогда, тогда и тогда лишь…
– Тогда лишь ты будешь свободна…
– Будешь свободна вернуться к нам и возликовать…
– Возликовать восстановленному единству и завершенности. Совершенству.
Шестеро замолкают, вскоре затихает и эхо их требований. Стопы Веспер вновь касаются пола, и девочка тут же обхватывает умиротворяющую ногу.
Меч в руке у Странника содрогается и угрожающе гудит. Тот делает глубокий вдох. Нечто зарождается в самом его нутре, нечто, что неотвратимо прорывается наружу, все набирая силу, пока протекает по скрытым за ребрами каналам, вверх через всю грудь, сквозь горло, мимо разжатых зубов. На свободу.
Странник открывает глаза, его взгляд исполнен усталости, отвращения и осуждения.
– Нет.
Рыцарь-Командор и Покорность нерешительно дожидаются за дверьми. Женщина более собранна, ей уже многие годы приходилось выдерживать безмолвие Семерых. И прежде это безмолвие было пустым, угрожало истощить ее тело и поглотить душу. Теперь же оно оглушает и бурлит энергией. Словно воздух перед готовой разразиться бурей. Рыцарю-Командору таких нюансов воспринять не дано. Он ощущает один лишь страх – смутный, глубокий и непостижимый.
Тем не менее оба продолжают ждать. Укрепленная тренировками сила воли помогает им не сойти с места.
– Этот звук, это же были Они, да? Они вернулись.
Покорность не отводит взгляда от дверей.
– Они нас никогда и не покидали.
– Разумеется, я не имел в виду… Но это же были Они, Их голоса звучали счастливо. Это же хороший знак?
– Ощутил ли ты радость, когда слышал Их?
Пережитое чувство оставило след в его душе, и вспомнить его не составляет труда.
– Да.
Он не находит в себе смелости добавить, что это было нечто большее, чем просто радость.
– А сейчас ты себя как чувствуешь?
– Я… – Он замолкает.
– Вот именно, – добавляет Покорность. На ее накидке образовалась раздражающая складка. Она ее не расправляет, да и вовсе не двигается. Ее невозмутимость оттеняет каждый скрип доспехов рыцаря, каждый его нервный вздох.
Двери распахиваются, и оба почтительно кланяются.
Странник резко вылетает наружу, в одной руке он держит меч, а другой обхватывает Веспер. Он проходит мимо, не сбавляя шага ни на секунду.
Рыцарь-Командор дерзает бросить на него взгляд. Его глаза ширятся от удивления, и слова сами собой срываются с языка.
– Постой! Куда ты уходишь? Что теперь будет с нами?
Его вопросы отскакивают от спины Странника, остаются без внимания.
На смену замешательству приходит гнев. Рыцарь-Командор пускается в погоню. Но прежде чем он успевает поравняться со Странником, Покорность бросается ему наперерез, чем создает преграду крепче стали, стену, что выстроена из обетов и чести. Он не может ее отодвинуть, не может даже коснуться, поскольку она – орудие Семерых, не выше его по рангу, но за пределами любых рангов. Гнева это тем не менее не умаляет.
– Дай мне пройти. Он отверг Семерых! И уносит меч, а мы столь долго его ждали!
Она покачивает головой.
– Не только он их отверг.
Гнев иссякает, обращается ужасом.
– Но что это значит?
– Это значит, что я должна пойти внутрь. Поддерживай порядок, пока я не вернусь. Не позволяй никому войти.
Он кивает, будучи рад укрыться за стеной обязанностей.
Покорность едва ли не влетает в открытые двери. Они тут же затворяются, оставляя мужчину в одиночестве. Пока секунды сливаются в минуты, он размышляет о том, что́ теперь предстоит делать. А после в мире будто что-то меняется. Двери начинают с гулом дрожать. Сперва медленно, затем все быстрее и интенсивнее. Рыцарь-Командор невольно убегает прочь.
Дрожь исходит от внутреннего святилища: шесть голосов повышаются в едином порыве, проходя сквозь камень и серебро, сквозь мужчин и женщин, землю и небо.
