– Не очень. То есть я раньше перевязывала ноги, но ребра – никогда, – она решает не говорить, были это ноги человека или животного.
Диада отвечает злобным взглядом, но не возражает, когда девочка начинает работу. Она замазывает дермой свежесодранные струпья, вбивая густую пасту пальцами, как художник. Дальше идет флексисплав, который до активации выглядит как длинный тонкий мешок с жидкостью. Она обматывает его вокруг ребер Диады, подгоняя размер. Плотно закрепив, отпускает, и жидкость затвердевает, подстраиваясь под тело Диады – поддерживает, но ограничивает гибкость.
– Как оно?
– Лучше.
Веспер бросает на нее взгляд.
Диаде, как и многим жителям Империи Крылатого Ока, не так просто дается улыбка. Вскоре после боли исчезает и напряжение, уступая место усталости. Не успев этого осознать, женщина засыпает на мягкой земле.
Пока та спит, лицо Веспер приобретает серьезное выражение.
– Мы должны быть сильными для нее, – говорит она козленку, чеша его за ухом. – Даже если мы не чувствуем в себе много сил. Хотелось бы мне… – она останавливается, вздыхает.
– Хотелось бы мне знать, о чем с ней говорить. И чтобы тут был отец или дядя Вред. Они бы знали, что делать. – Она встречает взгляд козленка.
– Ее рана выглядит неважно, да?
В глазах козленка мрачное выражение.
Веспер снова вздыхает. Было бы так просто сдаться, броситься со скалы или свернуться в клубок и плакать. Но она не позволяет себе ничего – ее преследует звук разламывающихся мечей, а из памяти никак не идет взгляд Дженнера. Он погиб за нее вместе со многими другими. Подвести их сейчас было бы худшим из оскорблений.
Она начинает с малого и простого – пытается вправить вмятины на нагруднике. Отходит на приличное расстояние, берет камень и принимается стучать. Иногда она подносит нагрудник к козленку, призывая его тоже побить. Девочка и козленок радостно играют. Старые вмятины исчезают, новые – появляются. Все это время Диада и меч спят.
Когда Диада просыпается, они делят припасы, а Веспер сверяется с навикомплектом. Прибор считает, что они на материке. Он ошибается и не учитывает наводнений и землетрясений, изменивших рельеф за годы с тех пор, как Линзы перестали заниматься топографированием юга. Ни один небесный корабль не осмеливается залетать в эти края, а глаза, следившие за миром сверху, давно закрылись, лишь мертвые сферы вращаются на небесах, бесконечных и безнадежных.
Неподалеку расположено несколько поселков, у всех или неизвестный, или вражеский статус. Так далеко на юге нет ни флагов Империи Крылатого Ока, ни безопасного убежища, ни друзей.
– Я не знаю, куда идти.
– Нам нужны припасы.
Веспер просматривает названия поселков, пытаясь найти хоть что-то знакомое.
– Что насчет Дивенбурга? Звучит неплохо. Дядя о нем рассказывал…
– Ты меня удивляешь.
– В каком смысле?
– Неважно. Что он говорил?
– Эм-м… он говорил, что там опасно. Но в его рассказах везде опасно.
– Ты хоть что-нибудь помнишь?
– Хоть что-нибудь… Точно! Он сказал, что в Дивенбурге можно найти хоть что. Вообще что угодно. Так что я уверена, что мы сумеем раздобыть там припасы.
– Сюда! – говорит она, вскакивая с наигранным энтузиазмом.
Козленок повторяет движение, и они отправляются. Идущая следом Диада не разделяет их радостного настроения, тем самым уравновешивая общую картину.
Они спускаются по некрутому склону – козленок интуитивно выбирает самый безопасный путь. Где-то почва представляет собой мягкий грунт, где-то – мокрую грязь. Трава растет беспорядочными клочьями, как волосы на голове у лысеющего человека.
Ветер пробирается под плащ, взлохмачивает девочке волосы. Когда их взору предстают южные ландшафты, она замедляется, светит навикомплектом на землю, сравнивает карту с тем, что видит своими глазами.
– Ой-ой.
Вместо ожидаемой суши – очередные волны, а за ними – другой берег, далекий, но видимый. Она откладывает навикомплект, достает старую трубу и прикладывает к глазу. Местами проглядывает мель, под которой виднеются неясные контуры крыш и поднимающиеся над поверхностью воды трубы, опутанные проводами.
Веспер интересно, что там. Диада пытается подстроиться под ее шаг, но ей удается лишь набрать достаточный темп, чтобы не терять девочку из поля зрения.
У края суши девочка и козленок резко тормозят. Тут нет песка, лишь трава и омываемые водой камни. Веспер вытягивает ногу, аккуратно ступает в воду. Она доходит до лодыжки, затем до колена, прежде чем Веспер достает до крыши. По всему телу бегут мурашки, и она закусывает костяшки, чтобы не закричать. Затем наклоняется вперед, перенося на крышу все больше веса, проверяя ее на прочность.
Крыша выдерживает.
Веспер идет вброд, вокруг ее коленей растекается плащ.
Позади блеет козленок, вынуждая ее обернуться.
– Пойдем, это безопасно.
Козленок снова блеет и отступает от края воды.
– Да, холодно, но все будет в порядке. Пошли.
Козленок садится.
Диада спускается к ним и тоже останавливается у воды.
– Пойдемте, – зовет Веспер. – Нам нужно добраться до берега, пока еще светло.
– А другого пути… нет?
– Не знаю. По крайней мере, рядом – точно нет.
Забрало скрывает стучащие зубы, и Диада ступает на погруженную под воду платформу. Брызги попадают на траву и на козленка, отчего тот смешно блеет.
– Можешь его взять? – спрашивает Веспер.
Диада подчиняется и тянется к козленку, хватая его за шею. Прежде чем он успевает испугаться, Диада бросает его в воду.
Веспер следит за его полетом.
Для такого маленького создания всплеск получается впечатляющим.
Козленок исчезает под водой. Появляются пузыри, затем с очередным всплеском – он сам, отфыркиваясь и сверля Диаду взглядом.
– Не знала… что они умеют плавать.
– Все козы умеют, – отвечает Веспер. – Но очень не любят.
Она тянется к козленку, вынимает мокрое существо из воды, пошатывается, прежде чем вновь обрести равновесие.
Они медленно идут дальше, переходя с крыши на крышу. Некоторые здания высовываются из-под воды, обветшалые черепицы сверкают в лучах полуденного солнца, другие же уходят далеко вглубь, заставляя их плыть и дотягиваться пальцами ног до кровель, чтобы как-то двигаться дальше. Веспер тараторит взахлеб: то подбадривает спутников, то обращает их внимание на интересные формы под водой. Что угодно, лишь бы взбодрить Диаду и не думать о ноше за спиной или последствиях собственных действий. Время течет неожиданно быстро, вечер наступает раньше желаемого. Остается более половины пути.
