– Но подожди! – произносит девочка, снова обращая взгляд к Самаэлю. – Его не было, когда мы прорвались в этот мир. Это не соперник. Он даже не из ордена Нефрита и Пепла. В лучшем случае, пепельник. Кому ты служишь, пепельник?
Он отвечает на автомате:
– Я не служу.
– Не служит? Научится. Узнает.
– Достаточно. Мне надо идти.
– Ему надо? Надо идти? Куда ему надо? Почему он идет? Он заговорит, или его вынудят заговорить.
Во дворе нарастает напряжение, двор готовится исполнить распоряжение Демагога. Плащ Заусенца, сотканный из множества кож, колеблется, готовый раскрыться, но пока неясно, в чью сторону.
Инферналю почти невозможно солгать, Самаэлю это известно. Он решает сказать правду в надежде, что этого будет достаточно.
– Я ищу море.
– Он пойдет позже. Сейчас он будет ждать. Ради моего удовольствия.
– Зачем?
Все, даже инфернальная кошка, замирают, напряженно ожидая продолжения.
– Он спрашивает зачем? Зачем? Потому что я так желаю. Ты пришел вторым, не последним. Мы проведем собрание. До этого пепельник будет ждать.
У него нет выбора, их слишком много на него одного.
Если бы ему предстояло сражаться бок о бок с Заусенцем, то у них был бы шанс. Но он не доверяет Заусенцу. Не хочет просто так расставаться с жизнью, по крайней мере не продав ее подороже. Поэтому он ждет и пытается найти ответ на вертящиеся в голове вопросы.
Что я такое?
Пепельник? Рыцарь? Король?
Ищейка рычит, уставившись на дверь позади него. Он тоже это чувствует. На подходе инфернали – знакомые. Донельзя отвратительное ощущение кого-то могущественного и множества подобных ему – низших.
Он ждет их, и в голове вертятся подобные урагану мысли, а руки нащупывают рукоять меча.
* * *
Веспер снится падение. Всё ускоряющееся падение в пустоту. Иногда девочка мчится ей навстречу, иногда пустота стремится ее поглотить. Несущественные детали, меняющиеся из ночи в ночь, Веспер забывает. Лишь падение неизменно и неизбежно.
Она резко просыпается в поту. В углу, напротив кровати, к стене прислонен меч, пристально на нее смотрящий.
Он не выглядит довольным.
Веспер трет глаза. На мгновение комната ей кажется слишком осязаемой, слишком… настоящей? В глубине души она удивлена, что комната еще не исчезла.
Глаз медленно закрывается, крылья сворачиваются, возвращаясь в нормальное положение.
Она садится, потягивается. Комната – снова обычная комната, меч – мрачное спящее создание.
Веспер заворачивается в одеяло как в плащ. Затем поднимает за ножны меч, стараясь не задевать сам клинок. Она не знает, что произойдет, если коснуться рукоятки, но подозревает, что ничего хорошего. Она помнит, как отец его боялся, помнит, что он, в отличие от нее, был избран Семерыми. Впервые осознает всю полноту происходящего. В ближайшем будущем ей придется использовать меч, и вполне вероятно, что это приведет ее к гибели.
Козленок сопровождает ее по темным пыльным коридорам к Диаде.
– Думаю, нам пора, – говорит она.
– Наконец-то.
С операции Диады прошло две недели. Это время прошло в ожидании и спорах о ее здоровье и необходимости двигаться дальше.
Нер провожает их до границ Дивенбурга.
Ноги тащат их к границе, а Веспер между тем болтает с ней.
– Огромное тебе спасибо за помощь.
– Мы можем вернуться, если желаешь. Здесь нечего стыдиться. Ты можешь жить со мной, и я смогу обследовать твою подругу.
– Я бы очень хотела остаться, правда. Но мне кажется, меч хочет, чтобы мы шли дальше. И вообще меня ждет семья.
– Наверное, это здорово.
У Веспер в глазах вспыхивают огоньки.
– Ты можешь пойти с нами!
Нер качает головой, но она настаивает.
– Так ты сможешь помочь Диаде, и нам не придется расставаться. Идеально!
– Идеально? Нет-нет-нет. Очень мило с твоей стороны, но это тело слишком хрупкое для путешествий, и, кроме того, что бы я делала с Коротышкой и другими детьми? Им я нужна больше, чем тебе.
– Они могли бы пойти с нами.
– Не говори глупостей.
– Где ты нашла всех этих детей?
– О, я их не находила. Их нашли другие или создали из обрезков. Я просто за ними присматриваю. Это одна из немногих моих функций, которые все еще кому-то нужны.
Диада настороженно замирает.
– Некроинженер, заботящийся о детях?
– И что?
– Я в это не верю. Более вероятно, что ты их собираешь для запчастей.
– Да. Я думала, это очевидно. Даже лучшие методы хранения органов не идут ни в какое сравнение со свежим материалом.
– Это отвратительно.
Веспер в ужасе кивает.
Нер цокает языком.
– Неужели? У них есть кров, еда и куда лучшая жизнь, чем была бы без меня. Они годами живут в относительном комфорте. Годами! Неужели это чем-либо отличается от выведения животных, моя маленькая фермерша? – Она демонстративно смотрит на козленка.
Веспер хмурится.
– Или это хуже военной подготовки солдат?
Из-за ярости Диаде с трудом даются слова:
– Ты не можешь сравнивать… это… с тем… что ты сделала… со мной!
– Разве о тебе не будут заботиться после завершения твоей службы? Скажи мне, как Сияющий Град относится к своим ветеранам?
– Их почитают.
– Ты знаешь кого-нибудь из них лично?
– Нескольких.
– И сколько из них – простые солдаты?
Диада хмурится.
– И сколько из них гармонаты?
– С меня… довольно.
– Вряд ли это можно назвать оживленным спором, но я принимаю твое поражение.
Диада уходит не попрощавшись. Веспер плетется за ней, но не может удержаться и оборачивается в последний раз.
– Но ты ведь больше этого не делаешь, правда? Не убиваешь детей?
– Нет-нет-нет. Больше нет. Нелюдь погибла, вместе с ней – мой единственный источник оживляющей сущности. Какая мне выгода в продолжении экспериментов?
– Я не знаю.
Она поднимает палец.
– Именно. Я люблю этих маленьких негодяев, так же как ты любишь своего питомца. Мне нравится их компания, поэтому я о них забочусь. Так у меня есть чем заняться.
Она смотрит Веспер за плечо.
– А теперь тебе лучше идти. Твоя подруга уже тебя опережает.
