Ее волосы побледнели у корней – первый признак старения. Узурпетам дарована способность расти быстрее людей, но и стареют они раньше. Однако на данный момент изменения происходят лишь снаружи.
Макс смущенно чешет затылок. Он знает, что с их телами всегда происходят одинаковые изменения. Макси выталкивает свой груз на свет.
– Это из твоих, – заявляет она, бросая очередного узурпета на землю между ними.
Она молода, она тоже в форме и смотрит на него с мольбой.
Макс тяжело вздыхает. Многие его дети рассредоточены по городу и за его пределами. Так же, как и он, они слишком быстро стали взрослыми. Так же, как и он, они часто совершают ошибки.
– Что на этот раз?
– Открыла ворота без разрешения.
– Я ничче не сделла!
Макси отвешивает ей резкий подзатыльник.
– Она заявляет, что проверяла механизм, и это притом, что город в изоляции.
– Ох, Джо-Ли, – произносит он. – Это было глупо.
Она умоляюще смотрит на него.
– Я ничче не сделла!
Макси снова ее бьет.
– Ты открыла ворота. Один из моих людей видел, как через них кто-то прошел.
Джо-Ли отвечает, но слишком долго раздумывает, чтобы ей можно было поверить.
– Полная хрень!
Макс видит, что сестра заносит руку, и быстро вмешивается.
– Погоди! Не убей ее.
– Не убивать ее? Она нарушила изоляцию, приняла взятку…
– Неправда!
– …впустила солнца знают кого внутрь!
– Неправда!
– А теперь она врет начальству.
Макс встает между ними. Лицо его сестры скривилось в недоверии, что сулит насилие в ближайшем будущем. Джо-Ли прячется за ним.
– Ладно. Но она моя дочь.
Он задумчиво трет подбородок.
– Так что это мне до́лжно выбить из нее правду.
Макси складывает руки на груди.
– Ладно.
* * *
Козленок прыгает на один из ящиков. Медленно вращается на месте, немного шатается, но сохраняет равновесие. Однако довольствуется он этим недолго. Крутясь, замечает еще один ящик. Выше. Меньше того, на котором козленок стоит сейчас, и менее надежный. Но выше. Нет никаких гарантий, что он допрыгнет. Козленок задумчиво жует, взвешивая варианты. Наверное, не стоит. Там, где он сейчас, и так хорошо.
Но тот ящик выше.
Веспер сидит рядом у горы ящиков, потирая пустой живот.
– Как думаешь, они скоро придут? Я умираю с голоду.
Диада несет вахту у двери с ухода хозяев. Ее рука сжимает рукоять меча.
– Что-то здесь нечисто.
– Что не так?
– Мужчина. Его кожа…
– Поняла. Как думаешь, ему больно?
Она бросает быстрый взгляд на Веспер, затем возвращается к дежурству.
– Какая разница? Он осквернен. Ему нельзя доверять.
– Второй показался дружелюбным.
– Он же скользкий как угорь. Я за то, чтобы рискнуть и уйти сейчас.
– Куда? У нас нет еды. Мы устали. Если то, что он сказал, правда, нам нельзя просто так разгуливать по улицам.
– Может, он это придумал, чтобы мы остались.
Веспер пожимает плечами.
– Может быть.
За дверью слышны шаги. Веспер по инерции тянется к пистолету, который когда-то отягощал ее карман. Его больше нет, и пальцы цепляют лишь воздух.
Диада обнажает меч и принимает позицию, готовая атаковать.
Дверь открывается.
Входит Синяк с мешком в руке и бросает его, увидев Диаду.
– Твою мать!
Медленно поднимает руки.
– Это всего лишь я.
– Вижу, – отвечает она, закрывая дверь, но не опуская меч. – Что в мешке?
– Еда, как мы и обещали.
– Показывай. Никаких резких движений.
Веспер бормочет извинения, а Синяк тем временем открывает мешок. Внутри – три жареные на вертеле ящерицы размером со щенка. На их лицах отражается глубокое удивление.
Меч Диады колеблется, она морщит нос за забралом.
– Что это?
Синяк пожимает плечами.
– Оскверненные мыши. Или птицы. Сложно сказать.
Пару секунд все смотрят на ящериц.
– Думаю, птицы, – неуверенно произносит Веспер.
– Да? – отвечает Синяк.
Девочка показывает:
– Кажется, вот тут слева на спине виднеются какие-то бугорки. Оттуда, возможно, растут крылья.
Диада убирает меч в ножны.
– Я не собираюсь это есть.
Синяк берет вертел.
– Нам больше достанется.
Они едят в тишине. Диада даже не пытается скрыть свое отношение к происходящему. Синяк кажется расслабленным, но следит за тем, чтобы не встречаться ни с кем глазами.
Будто потревоженные неприятным сном, беспокойно дергаются серебряные перья. Веспер смотрит на них, поочередно жуя свои губы и неизвестного происхождения мясо.
Снова слышатся шаги, и Синяк рад, что они вовремя отвлекли внимание.
– Наконец-то, – бормочет он, поднимаясь. Диада движется к одной стороне двери, полукровка – к другой. Они явно друг друга недолюбливают.
Синяк хмурится.
– Это не он, – шепчет полукровка. – М-мать, похоже, их много. При нашем-то везении это, наверное, маршалы, а то и кто похуже.
Веспер обнимает коленки.
– Что нам делать?
Диада поднимает меч, но Синяк качает головой.
– Ничего. Молчите. Ни звука. Ясно?
Они напряженно выжидают, едва осмеливаясь дышать.
Шаги слышатся ближе, становятся громче.
Проходят мимо, не сбавляя скорости, и звук затихает по мере удаления.
Синяк поднимает руку, показывая, что следует молчать.
Они так сосредоточены на двери, что не замечают, как козленок принимает решение. Не видят, как напрягаются его задние ноги.
Синяк опускает руку, и Веспер резко выдыхает. Даже Диада немного расслабляется.
И тут козленок прыгает.
Тысячу сто одиннадцать лет назад
