Со всех сторон курится разноцветный дым, обрисовывая границы невидимого купола, а меч подает голос. От вибраций содрогаются ближайшие деревья, трясутся кристаллические ветви, пытаясь выгнуться подальше.
– Спасибо, – произносит Веспер. Но меч не слышит ее голоса, он смотрит в другую сторону, напряженно расправив крылья. Девочка поворачивается к Диаде.
– Не знаю, как долго меч сможет это сдерживать.
Диада с подозрением изучает свою левую руку, осматривая ее со всех сторон.
– Ты это видела? Ты видела, как она вытянулась?
– Нет.
Она повышает голос:
– Я не сумасшедшая! Я это видела!
– Я и не говорила, что ты сумасшедшая.
– Говорила, ты всегда это говоришь. Что я сумасшедшая, недостойная, что я всех замедляю. Ты думаешь, что я не слышу, но это не так.
– Диада, за кого ты меня принимаешь?
За забралом ее взгляда не прочитать.
– Ты… ты… Ох, Веспер, помоги мне. Оно забрало мою руку и ногу.
Она протягивает левую руку.
– Они больше мне не принадлежат. Я не могу их контролировать.
Веспер чувствует, что козленок еще глубже зарывается в ее колени, чувствует, как меч, защищаясь, гудит под пальцами. Голова тяжелеет – как перед бурей. Купол над ней, поддаваясь давлению, начинает сдаваться.
Диада ползет ближе к Веспер.
– Отрежь ее, как это сделали с Жестокой Судьбой. И ногу тоже. Я должна очиститься. Мечу это под силу.
– Не могу.
– Ты должна.
– Я не рыцарь.
– Это не важно.
– Я боюсь.
– Давай же!
Она делает глубокий вдох и хватает рукоять.
Меч кажется легким, будто он сам, по своей воле, лег ей в руку. Глаз поднимается на уровень ее глаз. Она видит в нем страх, отражающий ее собственный страх, и перехватывает рукоять еще крепче. Крылья бережно тянутся к ней и прикрывают ей взор.
Но она по-прежнему все видит. С точки зрения меча, мир выглядит совсем иначе. Вокруг них вихрятся облака с кольцами зубов – острыми кругами, за которыми – туннель в пустоту. Не ничто, а скорее ненасытная дыра, требующая наполнения. Деревья остаются такими же. Меч не видит их цвета, их поверхность питается светом, жадно его всасывает. В ответ деревья выдыхают еще больше облаков пустой голодной сущности. И всё вместе, все это бесконечное отчаяние, является единым целым, порождающим живое, всевозрастающее ощущение потери, влекомое черной нуждой.
Веспер чувствует ужас, но не отвращение, страх, но не гнев. Меч, отдавая все свои силы на то, чтобы удержать Тоску, похоже, застрял между желанием атаковать и отчаянием. Всей его мощи и близко не хватает.
Купол вновь проседает.
Диада преклоняет колени, для равновесия опираясь на правую руку. Левую она напряженно пытается держать прямо, перед лицом Веспер.
– Умоляю, проведи ритуал милосердия…
Пока она говорит, глаз обращает взгляд вниз, и Веспер видит истинное обличье Диады. Колеблется ее сущность, наполовину оформленная, от оборванных краев отделяются полосы. Веспер видит убийственное по своей силе одиночество, и оно растекается. Слабее всего сущность на левой стороне, где плохо выраженные очертания левой руки пытаются отделиться от тела. Веспер понимает: это поиск утраченной половины, с которой она пытается воссоединиться.
Тоска тоже это видит. Впервые со своего появления в этом мире она видит себе подобное, что-то, что может положить конец ее жуткому одиночеству. Тоска пытается дотронуться, забрать, но Злость ее сдерживает.
Веспер заносит меч. Тени у границ купола отшатываются, Диада собирается с духом и, готовая, протягивает руку.
Но вместо того, чтобы нанести удар, Веспер поворачивается на месте, желая еще раз взглянуть, еще раз обдумать, способна ли она на то, что ей только что пришло в голову.
– Диада, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.
– Что? Нет. Отрежь мне руку, сейчас же.
Девочка добавляет в голос стали:
– Во имя Семи, поднимись.
Скривившись, Диада повинуется.
– Подойди к краю купола.
Подчиняясь, она спрашивает зачем.
– Затем что… это нужно Империи.
Купол снова колеблется, его защита слегка касается Диады, и часть ее тела выходит за пределы купола.
Реакция наступает незамедлительно. Фигуры стремительно несутся к ней, и часть ее сущности им отвечает. Собранный из кусочков серебряный призрак, окутывающий ее руку, взлетает, утягивая за собой и физическую конечность.
Диада пытается отступить, но Веспер качает головой.
Под забралом текут слезы, искажая черты лица.
Из Диады и из Тоски вытекает сущность: великая пустота тянется к малому одиночеству, соприкасаясь и переплетаясь с ним. Ее окутывают завитки дыма, подобные бескостным пальцам гигантской руки, кружатся, затуманивают ее, будто пробуя гармонату на вкус. Края души Диады испаряются, будто тоненькая струйка дыма, стремящаяся к буре.
Она хватает ртом воздух.
– Она ушла.
– Кто?
– Я. Она. Ушла.
Веспер видит эфирные челюсти, облепившие Диаду. Но в этом нет никакой агрессии – они не кусают, а аккуратно создают связь.
– Я ее чувствую! Тоску. Она… зовет.
– Да, – тихо отвечает Веспер.
– Она огромная, и ей грустно, так грустно. Так одиноко. Она… хочет, чтобы я осталась с ней. Ты должна мне помочь, я не думаю, что смогу долго сопротивляться.
– Ты ей нужна. Если она тебя получит, то, думаю, прекратит расти.
С усилием Диада поворачивает голову.
– Что ты сказала?
– Я говорю, что мне не победить Тоску, но ты…
– Нет! Я скорее умру, чем стану инферналем.
– Я знаю. – Веспер подносит меч к груди. – Прости.
Купол сужается и теперь закрывает только девочку, выталкивая Диаду.
Ничем не останавливаемая, Тоска окутывает Диаду, сводя на нет любое сопротивление, пока не добирается до сердцевины – до царящей в ней нужды снова соединиться, снова найтись. Именно ее Тоска и поднимает в небо, подобно трофею.
Туманы удовлетворенно расходятся, а затем рассеиваются. На мгновение тело Диады начинает вытягиваться к югу, завитки дыма удлиняются вместе с ней. Затем и она, и дым исчезают.
Неожиданно ярко светит солнце, мир восстанавливает порядок, забирая то, что принадлежит ему по праву, сжигая оставшиеся после Тоски завихрения.
Веспер падает на колени, прижимая меч к себе. Сжав глаза, она в отчаянии воет, меч подхватывает звук, отражая и распространяя его все дальше.
