— Куда угодно, — ответил Род неистово оглядываясь кругом. — Туда!
Он показал на две лежавшие на боку огромные пустые бочки.
— Пригнись!
Гвен скорчилась, прижав к себе метлу и плотно зажмурив глаза. Род поднял бочку и осторожно опустил ее над ней. А затем скорчился рядом с ней, уставясь на вторую бочку, сосредотачиваясь, отгораживаясь от остального мира. Бочка медленно поднялась, а затем опустилась, накрыв его.
Он расслабился и сел, прислонясь спиной к доскам, но оставил глаза закрытыми, мысленно прислушиваясь, видя все глазами одного из менее интеллигентных солдат в середине толпы.
Йорик вырвался из таверны во главе толпы линчевателей.
— Пошли! Я покажу вам, где видел их в последний раз!
В голове у Рода прозвенели мысли Гвен: «Как он мог столь решительно и столь быстро обратиться против нас?».
«Не знаю», — мрачно ответил Род, «но подумываю обзавестись новым хобби. Скажем — резьбой...»
Шум толпы растаял, но он по-прежнему громыхал у них в головах.
Солдаты неистово бежали в ночь, а потом замедлили бег, когда начал спадать первый прилив энтузиазма. Выбранный Родом солдат-медиум начал мало-помалу негодовать, чего это он делает здесь среди ночи, несясь невесть куда?
Затем дальше впереди раздался торжествующий крик Йорика:
— Вот они! Быстро за ними!
Энтузиазм солдат снова подскочил кверху. Переполненный от возбуждения, кровожадно воя, он побежал за своими товарищами. Те свернули налево, ринулись по затемненной улице и бежали несколько минут. Дыхание солдата начало со свистом входить ему в легкие, и в нем снова поднялось мрачное негодование.
Йорик взвыл:
— Вон! Между тех двух зданий я видел, как они пробежали! За ними! Быстро!
Снова вскипело возбуждение и солдат поскакал за своими собратьями, в жилах у него снова запульсировало волнение от погони.
Они бежали по улице все дальше и дальше, и дальше... и дальше...
Род направил мысль на бочку, та поднялась, и он повернулся к Гвен, когда ее бочка воспарила, а потом упала на бок. У обоих был одинаково виноватый вид.
— Как мы могли усомниться в нем? — прошептала Гвен.
— Очень просто, я никогда не доверяю любому, кто всегда весел. Но я был неправ. Убийственно неправ.
— Слава небесам — не «убийственно»!
— Но все равно я — дурак, — рот у Рода плотно сжался. — Что со мной будет, если я стану постоянно сомневаться в своих настоящих друзьях!
— Мы отплатим ему, — заверила Гвен. — Своею безопасностью.
— Верно, — согласился Род. — Сейчас ему нужней всего именно это, и если поразмыслить... — он повернулся к таверне с блеском в глазах. — Он ведь выиграл для нас здесь много времени, не так ли?
Гвен выглядела пораженной, а затем улыбнулась.
— В самом деле, милорд. Ты такой же рьяный, как бойцовый петух, коль столь дерзко выступишь против своих врагов.
— Неплохое сравнение, миледи, — кивнул Род. — Знаешь, я испытываю небольшую жажду. Зайдем?
— Безусловно, коль ты того желаешь, милорд, — она крепко сжала ему руку.
— В конце концов, все, кто жаждали нашей крови, уже ушли, верно?
Они повернулись лицом к таверне, расправили плечи и дружно шагнули вперед.
Беспечной, фланирующей походкой они прогулялись в таверну Чолли.
Чолли поднял голову посмотреть, кто вошел, а затем, глянув вновь, широко раскрыл глаза.
Полдюжины все еще сидевших клиентов подняли взгляды, гадая, что могло поразить Чолли, а затем и сами уставились во все глаза.
Чолли сразу же оправился, и повернулся вытереть стойку.
— Отлично, мистер и миссис. Чего изволите?
— Всего лишь пинту, — Род скользнул на табурету стойки. Гвен уселась рядом с ним, сложив руки на краю стойки с видом полнейшей скромной невинности. Род усмехнулся, обводя взглядом других клиентов, и те с трудом сглотнули, сумев слабо улыбнуться, и вернулись к своим напиткам.
Чолли поставил перед ними пару пенящихся кружек, и Род снова переключил внимание на самое важное в жизни. Сделал большой глоток, а затем с удовольствием выдохнул.
— Итак, что нового?
Все клиенты внезапно предельно увлеклись своим пивом и элем.
— О, — любезно отвечал Чолли, — ничего особенного. Со стены принесли известие, что вольмаки начинают стекаться и разбивать лагерь как раз за пределами досягаемости бластеров... Двадцать-тридцать солдат воют, требуя вашей крови. Генерал отправил капитанов напомнить солдатам, где их боевые посты...
Род кивнул.
— Тягомотная ночка, верно?
— Скучная, — согласился Чолли. — До меня все время доходят слухи.
— Да, насчет этих слухов... — вскинул указательный палец Род. — Не слыхал чего-нибудь о Шаклере?
Пораженный Чолли поднял взгляд.
— Генерале? Что насчет него?
Род пожал плечами.
— Если ты спросишь моего мнения, то, по-моему, он относится ко всему этому делу очень спокойно.
— Мы не спрашивали, — напомнил ему молодой солдат.
Род снова пожал плечами.
— Как бы то ни было. Он всегда так хладнокровен при кризисах?
— В общем-то, да, — медлительно произнес Чолли. — Я видел его взволнованным, когда он не мог найти свою кошку-девятихвостку, но все прочие его, кажется, мало тревожит.
— Кошку-девятихвостку? — нахмурился Род. — Я думал, ты сказал, что он запретил телесные наказания.
— Запретил, — навел на него ровный взгляд Чолли. — Но кто же арестует губернатор-генерала, а? Quis ipsos custodies custodiat, молодой человек.
— «Кто будет политизировать полицию», да? — кивнул Род. — Довод.
— Он никогда ничего не делает никому другому без веской причины, любезно снабдил его информацией Чолли.
— «Никому другому», — повторил Род. — Ну, это я могу принять.
— У тебя нет большого выбора, — прорычал рядовой лет пятидесяти.
— Он всегда справедлив, — напомнил Чолли.
— Более чем справедлив, — проворчал рядовой.
— И то, что он делает, почти всегда делается ради наибольшего блага почти всех, как, бывало, говорил Джереми Бентам.
Роду не понравилось то, как прозвучало это «почти».
— Я думал, у Бентама сказано «наибольшее благо для наибольшего числа людей».
— Ну, так ведь это же почти все, не так ли?
— Вероятно лучше, чем надеялся Бентам, — признал Род. — Но ничего такого из-за чего он потерял голову.
