Род обвел взглядом всю сцену и увидел основу для конституции.
К столу Шаклера вышел сержант, остановившись перед ним, стукнул об пол дубовой палкой с вымазанным мелом концом и проревел:
— Встать, суд идет!
Род проглотил традиционный ответ, но Гвен уловила его мысль, и ей пришлось подавить улыбку.
— Обвиняемые, будьте любезны предстать перед судом, — спокойно предложил им Шаклер.
Род посмотрел на Гвен. Гвен посмотрела на Рода. Они пожали плечами и дружно шагнули вперед.
— Признаете ли вы себя виновными? — вопросил Шаклер.
— Да или нет? — подсказал сержант.
— Нет, — твердо ответил Род.
— Доказательства! — Хван встал со своего места за столом вольмаков. — Какие у вас доказательства? Должны доказать, что их не убивали!
— Если уж на то пошло, то по-моему, я не упомянул, что было совершено убийство, — задумчиво произнес Шаклер. — Страшный недосмотр с моей стороны. Но действительно, старина, я должен попросить вас, чтобы, если вы намерены представлять обвинение, то покинули этот стол.
Хван уставился на него, а затем медленно кивнул.
— Это разумно.
Род в изумлении глядел во все глаза, как вольмак вышел из-за стола и, обойдя его, встал перед ним. Такой шаг казался совершенно несовместимым со всем, что он знал об этом неподатливом, враждебном вожде вольмаков. Почему он так быстро согласился?
В глубине помещения, неподалеку от наружной двери возникло легкое шевеление. Уголком глаза Род заметил, как в зал тихо проскользнули Йорик и Шорнуа. Он с досадой закусил губу, ему не хотелось, чтобы они так открыто втягивались в это дело. Солдаты могли счесть их виновными в силу связи с ними.
Но приятно было почувствовать их поддержку.
Подойдя широким шагом к Роду и Гвен, Хван вперился в них гневным взглядом.
— Ваша говорила, что ваша невиновны. Докажите!
Род внезапно понял, что ему с Хваном предстояло определить, прямо здесь и сейчас, будет ли уголовно-процессуальный кодекс Вольмара в основе своей наполеоновским или английским. Если он будет по своей основе наполеоновским, то будет исходить из того, что обвиняемый виновен и должен доказать свою невиновность, и, значит, права личности будут не самым важным элементом в нарождающейся конституции.
— Нет, — мягко поправил Хвана Род. — Доказывать свою невиновность не наше дело. Это вы должны доказать, что мы виновны!
Хван лишь сверлил его взглядом, таким холодным, что Род мог бы поклясться, что он вызывает у него обморожение.
— Именно так.
Главный главарь резко повернулся к столу колонистов. Там поднялся со своего места стройный офицер. Потрясенный Род узнал в нем лейтенанта, который был столь любезен с ними на Стене предыдущим утром.
— Лейтенант Корриган, — признал его выступление Шаклер. — На каком основании вы выражаете свое согласие с обвиняемым?
— А почему бы и нет? — ответил с непринужденной улыбкой Корриган. — Но все же, это диктуется здравым смыслом, сэр. Мы ничего не знаем об этих двух людях кроме того, что их пригнал к нам патруль вольмаков. Если это на что-то и указывает, так только на предубежденность вольмаков против них. Нет, действительно, если судить вполне беспристрастно, то мы должны попросить, чтобы нам дали какие-то основания считать их виновными в тяжком преступлении.
— Хороший довод, — Шаклер повернулся к столу вольмаков. — Те из нас кто присутствовал на слушаньях вчера утром слышали такие основания, но большинство лиц из состава данного суда не слышали. Заслушаем же их вновь.
Род испустил вздох облегчения — английская концепция победила. Законы Вольмара будут исходить из того, что обвиняемый невиновен, и государство обязано доказать его виновность, и значит, права личности будут самым важным элементом в эмбрионе конституции. Совершенно неожиданно термин «отцы-основатели» приобрел абсолютное значение.
Шаклер снова повернулся к Корригану.
— Однако, лейтенант, я должен попросить вас, чтобы вы, если намерены принять сторону обвиняемых, тоже вышли из-за вашего стола.
«Сохраняет, таким образом, равное число на каждой стороне, — заметил Род, — так же, как устанавливает функции обвинителя и защитника». Он надеялся, что Шаклер проявит в вынесении приговора такую же скрупулезность, какую показал в установлении прецедентов.
Какой-то миг Корриган озадаченно глядел на генерала, а затем тяжело вздохнул и сошел в зал.
Шаклер снова повернулся к Хвану.
— Представьте, пожалуйста, свои доказательства, Главный Главарь, свои основания считать, что эти двое людей убили вольмака.
Хван лишь сверлил его взглядом.
Шаклер откинулся на спинку кресла, сплетя пальцы перед собой, сидя совершенно непринужденно.
Наконец Хван произнес:
— Они была там.
Род испустил вздох облегчения. Английская концепция восторжествовала.
— Вчера утром, — продолжал Хван, — их была за Стеной. За Стеной на открытой равнине. Кто знает, где до того?
— Вот именно, — согласился Корриган. — Кто же знает?
Хван даже не признал его.
— Вольмак найден мертвый, мертвый у Места Встречи Солнца. Моя нашла его тело! Кто б еще убивай его? Только колонист! — он ткнул пальцем в сторону Рода и Гвен. — Только их была за Стеной без всякой причины! Значит, — он сложил руки на груди. — их и убивай вольмака.
— Да полноте! — издевательски осадил его Корриган. — За Стеной находились еще и торговцы, и вольмаки из других племен. Даже если считать, что никто из членов его родного племени его не убивал... — он резко повернулся к генералу, тыкая в его сторону указательным пальцем. — Что отнюдь не установлено, сэр! — а затем снова к Хвану. — Даже если никто из членов его родного племени не убивал его, нет никаких оснований считать, что этого не сделал член другого племени!
Хван оставался по-прежнему лицом к Шаклеру.
— Вольмаки не кровожадная.
Шаклер сидел совершенно неподвижно, а лица других офицеров застыли.
Род чуть ли не слышал сдерживаемый смех, и действительно слышал, как они думают.
— Вольмаки не убивают других вольмаков! — прогремел Хван.
Лица офицеров оставались застывшими.
— А чем вы, по-твоему, занимались, когда мы прибыли, черт побери? Устраивали пикники?
Шаклер сумел сублимировать свои чувства в огромный вздох и нагнулся вперед.
— Как бы там ни было... Обвиняемый!
— Э, да? — поднял голову Род.
— Находились ли вы, или ваша жена, вчера утром у места Встречи Солнца?
Род покачал головой.
