Он не докончил. Вдруг задохнулся и рухнул на колени перед Попельским. Зрачки и радужки исчезли под его веками. Он размахивал руками, как крыльями ветряка, после чего упал на лицо. На бетонном полу рядом с его носа появились беловатые густые выделения.
Один из горилл Ханаса потирал себе кулак.
— Я его фест по плерах, — признался он несмело. — Али хиба трохи за мошну…
— Не волнуйся, Сташек, ты выполнял мой приказ, — буркнул Ханас. — Теперь его окати водой! Это коновал! Пусть знает, что не может отзываться без дозволения, ясно?
— Да, ясно! — ответил горилла и дал знак напарнику.
Оба вынесли тело в помещение рядом, откуда тотчас донесся выраженный запах крахмала, шум воды и хрипение приводимого в сознание доктора.
Попельский поднял палец вверх.
— Что? — прорычал Ханас. — Говори!
— Сташек, ни его спутник не могут стучать по спине, между лопатками, — сказал гневно Попельский. — Потому что не будет известно, или коновал теряет дыхание от удара, или от этого цветка. — Он пнул слегка по горшку. — Хочешь все свести на нет этими кретинами!
— Ты слышал? — Ханас заорал так громко, чтобы услышал его Сташек в прачечной. — Бить только по морде, ясно!
— Да, ясно! — отозвался Сташек.
Через некоторое время Левицкий пришел в себя. Еще кашлял, булькал и тяжело дышал, но короткими предложениями мог уже отвечать на вопросы.
— Слушания продолжаются, — буркнул Ханас. — Обвинитель, приступайте!
— При Элзуни найдены лепестки цветов, а на ее платье следы мочи, — говорил комиссар. — Всемирно известный ботаник, директор Ботанического Сада профессор Кульчинский опознал эти найденные цветы как жасмин многоцветковый. В цветочном магазине Хелены Боднаровой на Леона Сапеги я узнал, что горшковый жасмин многоцветковый трудный в содержании, и флористы часто вместо него продают клиентам другой горшковый цветок — стефанотис, наоборот легко содержать. Цветы эти собой весьма похожи. В пятницу, — он посмотрел в записную книжку, — 9 июня этого года кто-то из борделя на Бальоновой, 12 заказал по телефону у Боднаровой жасмин многоцветковый. Боднарова не имела как раз в наличии жасмина и совершила мелкое мошенничество. Вместо него она отправила туда стефанотис. Я забыл добавить, что этот цветок — в отличие от жасмина — имеет едкий сок, который может оставить кровоподтеки, а его запах, опять же в отличие от жасмина, содержит, — еще раз посмотрел в записную книжку, — метиловый салицилат и нитрофенилоэтан. — Он посмотрел триумфально на Ханаса и измененного в лице психиатра. — Напоминаю, это аллергическое вещество, которые действует на одного, — фыркнул смехом, — из бесконечного числа Густавов Левицких, рожденных во Львове в 1897 году. О том, что в запахе стефанотиса есть те вещества, сказал мне ранее упомянутый профессор Кульчинский. Кроме того, тот же ученый признал очень честно, что стефанотис и жасмин многоцветковый так похожи друг на друга, что даже он высушенные лепестки одного мог принять по ошибке за лепестки второго, тем более что это признание мог ему предложить его сотрудник, некий доктор Мигальский. — Попельский закурил папиросу и выпустил густой сноп дыма в свет лампы. — Таковы факты, — продолжил речь обвинителя. — А теперь вероятный ход событий. Извращенец, который унизил ребенка, сыпал цветы на его тело. Скорее всего, так он подпитывал хорошенько свою жажду! Едкий сок стефанотиса мог оставить кровоподтеки на бедрах Элзуни, а запах мог вызвать у кого-то на него аллергическую реакцию удушья и извержения мочи. Напоминаю: на платье девочки были пятна мочи.
Левицкий резко поднял руку. Ханас кивнул ему головой.
— Эле случалось выпускать мочу! — он говорил с трудом, кашляя. — Откуда известно, что это моча преступника?
— Что ты скажешь на это, Попельский? — спросил Ханас. — Не поднимай пальцы!
— На самом деле, мы не знаем, чья это моча, — ответил он. — А теперь вся реконструкция. Преступник обманом или уговором заманивает Элзунию в свой автомобиль и отправляется с ней в бордель на Бальоновой, 12, куда ранее заказали жасмин, а прислали вместо него стефанотис. Извращенец позорит ребенка и сыплет на лепестки цветов. Под влиянием одуряющего запаха извращенец испытывает сильное удушье, теряет сознание, невольно испускает мочу и падает с кровати на пол. Там овевает его сквозняк, и преступник возвращается в сознание. То, что есть там сквозняк, я проверил лично. Я был в этом борделе, наклонился за чем-то под кровать и почувствовал сквозняк… — Попельский перевел дух и спросил многозначительно: — Кто является, таким образом, насильником? Тот, кто является аллергиком на метиловый салицилат и нитрофенилоэтан! То есть рожденный во Львове в 1897 году Густав Левицкий. Человек, который опутал несчастную Элзунию так успешно, что ее соблазнил, о чем свидетельствует отсутствие травм на теле девушки, что обычно при применении насилия появляются. Если это тот человек, который сейчас здесь хрипит, то мы получим неопровержимые доказательства. Запах стефанотиса, — он легко пнул горшок, — сейчас его начнет душить. Я закончил, Ханас.
Лицо судьи подвального трибунала горело. Казалось, что кровь из белков глаз брызнет и прольется ему на лоб и щеки.
— Говори, сукин сын. — Он поднял обрез над головой врача. — Ты ли есть тот аллергик Густав Левицкий, рожденный в 97-м, призванный с 15-го? И так все узнаю, потому что или сейчас ты потеряешь сознание, или сегодня ночью я пошлю моих людей, чтобы они взломали некий медицинский шкаф! Говори, даю тебе слово!
— Это не я. — Левицкий дышал тяжело и производил впечатление близкого обморока. — Это тот каналья. — Он указал головой на Попельского. — Он сам это сделал и все обставил так, чтобы было на меня! Прикажи ему говорить, скажи ему, чтобы что-то прочел, а ребенок сразу же его узнает! Это он! Это он это сделал с твоей дочерью! Скажи ему, чтобы читал, и увидишь, Ханас!
— Я!? — заорал Попельский и повернулся к гориллам, готовый отбивать их атаки из-за недопустимого отзыва. — Я изнасиловал Элзунию?!
— А ты! Именно ты! — ревел Левицкий и с трудом переводил дыхание. — Ты любишь извращенные забавы с двумя проститутками зараз! Весь Львов знает, что ты спишь с собственной кузиной! Так, может, маленькие девочки тоже тебя стимулируют! Так, может, и собственную дочку трахаешь!
Попельский ударил его так быстро, что никто не успел отреагировать. Он почувствовал, что тепло разливается ему на косточки руки. Почти чувствовал, как распухают его пальцы.
Левицкий упал на грудь с такой силой, что в помещении раздался глухой гулкий звук. Он задрожал и снова срыгнул на бетон пола какое-то белое выделение.
Попельский схватил его за воротник пиджака и перевернул на спину. Смотрел внимательно на его брюки. К его разочарованию, не подверглись они ни одной окраске, которая бы указывало на непроизвольную активность мочевого пузыря.
— Оживить его в прачечной! — крикнул Ханас своим телохранителям и подошел к Попельскому. Взял его под подбородок двумя пальцами и посмотрел внимательно в его глаза. Блестящий экран раскачавшейся лампочки под потолком кидал вокруг движущиеся тени. Комиссар не дрогнул и закрыл глаза. Эпилептический приступ, вызванный мигающим светом, был последней вещью, которой сейчас желал.
