— Ты помнишь, брат, греческий миф о реке забвения? — спросил Мок.
— Что-то ты, Эби, сегодня какой-то рассеянный, — пробормотал поляк. — Сначала даешь мне галстук, потом опрашиваешь о мифологии… Как одно с другим связано?
— Имеет очень много общего, — сказал серьезно немец. — Люди выпивали воду из Леты, одной из рек Аида. Забывали тогда всю свою прошлую жизнь — для того, чтобы вселиться в новые тела. Мои предыдущие жизни — это были эти два цвета, — он ударил себя ладонью в грудь, — что у меня на галстуке. Желтый и красный, цвета Вроцлава…
— А это мои цвета. — Попельский посмотрел на свой галстук. — Цвета Львова…
— Мы оставляем уже навсегда наши города. — В глазах Мока заблестели слезы. — Никогда уже в них не вернемся. Ты уже уехал навсегда, а я уезжаю завтра… — Мок встал и полез на одну из полок. Некоторое время рылся среди банок, а потом вытащил из них квадратную бутылку водки Бачевского.
— Я купил ее во Львове восемь лет назад по делу Минотавра, — пояснил он. — Я ждал тебя с ней…
— Это наша вода из Леты, — прошептал Попельский.
Мок наполнил водкой стаканы. Медленно выпили всю их содержимое. Потом подцепили на вилки куски ножки и толстые кольца лука.
Сверху они услышали какие-то два голоса. Оба говорили по-немецки. Мужской лился свободно, женский запинался и отдавал явно польским акцентом. У Попельского расширились глаза.
— Ну иди, — Мок улыбнулся. — И поприветствуй свою кузиной Леокадией!
Эпилог
Вроцлав, 1946
Дождь стучал тяжелыми каплями по надодранскому бульвару.
Человек с папиросой во рту подошел к своей труповозке и откинул покрывало. Цыган Кало Цюрея разглядывал труп в течение долгого времени.
— Я знаю, что говорила та цыганка, — сказал он задумчиво. — То, что в этом человеке сидели злые духи. И то, что они завладели его телом. И поэтому никто не хотел подходить и узнавать его. Из-за боязни призраков.
Дождь заливал лицо трупа, над которым Цюрея склонился. Вода растворяла засохшую кровь и заливалась вместе с ней в дыры, которые остались после вырывания глаз и отреза ноздрей и ушей.
— Что вы тут мелете, товарищ! — крикнул молодой убек. — Какие злые духи! Что, мы в средневековье живем?!
— Верования моего народа говорят, — сказал серьезно Цюрея, — что духи проникают в тело трупа через отверстия в носу и через уши. Поэтому мы сразу после смерти заливаем воском эти отверстия. Тут глаз и носа нет вообще… Эти дыры еще больше. Старая цыганка была уверена, что успело там много демонов навлазить… — Цюрея повернулся к убеку. — И что самое важное, — сказал он медленно, — старуха могла не ошибаться.
Роман закончен 27 декабря 2011 года в 16:27.
Благодарности
Автор детективной историей, создавая план интриги, должен ответить себе на самый главный вопрос: каков был мотив преступника? Ответ на этот вопрос является соответствующей идеей романа, ее доминантой, основой и наипервейшим пластом. Из этой идеи лишь вытекает психология преступника и завязка действия. Разработать идею (я не пишу «попасть в идею», потому что она теряет случайность, иллюминацию, творческую музу, вдохновение, словом все, что в моем случае не происходит) — это большой писательский труд. Когда являешься автором десяти романов и не хочешь повторять старых решений, труд этот иногда превращается в муку.
В «Реках Аида» мотивация извращенца аллергика связана с его неудачной сексуальной инициацией. Этой идеи я не развил, подал мне ее д-р Джордж Кавецки. Горацио Му благодарю в этом месте за то, что освободил меня от литературного нудного труда.
Действие «Рек Аида» разворачивается в значительной степени во Вроцлаве A. D. 1946. В воспроизведении реалий разрушенного и заселенного поляками города оказали мне неоценимую помощь двое вроцлавских пионера:
— капитан пож. Игнаций Рожек и р. Бронислав Ветулани.
Своими знаниями и добротой служили мне также эксперты:
— в области истории и топографии послевоенного Вроцлава — директор Музея Вроцлавской Политехники Марек Бурак,
— в области истории Второй мировой войны — д-р Томаш Гловински из Исторического Института Вроцлавского Университета,
— в области медицины и судебной медицины — упомянутый выше д-р Джордж Кавецки с Кафедры Судебной Медицины Медицинской Академии им. Силезских Пястов во Вроцлаве,
— в области истории деятельности Гражданской Милиции и Службы Безопасности во Вроцлаве — д-р Павел Петровский из Бюро Народного Образования Филиала Института Национальной Памяти во Вроцлаве,
— в области химии натуральных продуктов — д-р Антоний Шумный с Кафедры Химии Университета природообустройства во Вроцлаве.
Не могу здесь не упомянуть (оmissis titulis) о Збигневе Коверчике и о Пшемыславе Щурке, с которыми в марте 2011 года я обсуждал план романа. Благодаря их глубоким и многочисленным замечаниям мне удалось избежать многих повествовательных недостатков.
Всем выше упомянутым консультантам и экспертам большое спасибо. Заявляю, что за любые ошибки, которые совершил, только я несу ответственность.
Марек Краевский
ГЛОССАРИЙ СЛОВ И ДИАЛЕКТИЧЕСКИХ И ИНОСТРАННЫХ ОБОРОТОВ
άla vache — (фр.) как корову, сзади
a limine — (лат.) сразу
antrum amoris — (лат.) грот любви
aufs Klo gehen — (нем.) идти в туалет
beserer bagriff — (евр.) лучшая идея
creatio ex nihilo — (лат.) создание (мира) из ничего
de gustibus non est disputandum — (лат.) о вкусах не спорят
dixisti — (лат.) сказал
ego te absolvo — (лат.) я тебе отпускаю грехи
eoipso — (лат.) то же
expressis verbis — (лат.) ясно, недвусмысленно
geboren 1897 und gewohnt in Lemberg — (нем.) рожденный в 1897 года и проживает во Львове
grand mal — (фр.) приступ эпилепсии
im Glasschrank im Direktorzimmer — (нем.) в кабинете директора
in saecula saeculorum — (лат.) на веки веков
in spe — (лат.) в будущем
Janua Hebraeae Linguae Veteris Testamenti — (лат.) ворота в древнееврейский язык Ветхого Завета
laudetur Iesus Christus — (лат.) благословен господь Иисус Христос
nomina sunt odiosa — (лат.) имен не заменяйте
