Смерть
Публий Вергилий Марон ушёл из жизни в расцвете творческих сил и в зените своей славы. Смерть настигла его внезапно, вдали от родного дома. Желая лично ознакомиться с теми местами, где совершали подвиги герои его «Энеиды» и улучшить поэму «в угоду зложелателям»
[933], Вергилий в 19 году решился отправиться в длительное путешествие по Греции и Малой Азии, «чтобы три года подряд заниматься только отделкой поэмы, а остаток жизни целиком посвятить философии»
[934].
Поэт уже давно планировал отправиться в путешествие, и ещё в 23 году чуть было не отплыл в Афины, о чём его друг Гораций сочинил полную иронии оду, посвящённую кораблю Вергилия:
Пусть, корабль, поведут тебя
Мать-Киприда и свет братьев Елены — звёзд.
Пусть Эол, властелин ветров,
Всем прикажет не дуть, кроме попутного!
Мы вверяем Вергилия
На сохрану тебе! Берегу Аттики
Сдай его, невредимого:
Вместе с ним ты спасёшь часть и моей души.
Знать, из дуба иль меди грудь
Тот имел, кто дерзнул первым свой хрупкий чёлн
Вверить морю суровому:
Не страшили его Африк порывистый
В дни борьбы с Аквилоном, всход
Льющих ливни Гиад, ярости полный Нот —
Грозный царь Адриатики,
Властный бурю взмести, властный унять её.
Поступь смерти страшна ль была
Для того, кто без слёз чудищ морских видал.
Гребни вздувшихся грозно волн,
Скал ужасных гряды Акрокеравния?
Пользы нет, что премудрый бог
Свет на части рассёк, их разобщил водой,
Раз безбожных людей ладьи
Смеют всё ж бороздить воды заветные.
Дерзко рвётся изведать всё,
Не страшась и греха, род человеческий.
Сын Иапета дерзостный,
Злой обман совершив, людям огонь принёс;
После кражи огня с небес,
Вслед чахотка и с ней новых болезней полк
Вдруг на землю напал, и вот
Смерти день роковой, прежде медлительный,
Стал с тех пор ускорять свой шаг.
Высь небес испытал хитрый Дедал, надев
Крылья — дар не людей, а птиц;
Путь себе Геркулес чрез Ахеронт пробил.
Нет для смертного трудных дел:
Нас к самим небесам гонит безумие.
Нашей собственной дерзостью
Навлекаем мы гнев молний Юпитера
[935].
Тем не менее что-то помешало поэту отправиться в дорогу, и своё путешествие он предпринял только в 19 году.
К сожалению, планам Вергилия не суждено было осуществиться, и он так и не увидел берега Малой Азии и Трою. Как пишет Светоний, «встретив по дороге в Афинах Августа, возвращавшегося с Востока в Рим, он решил не покидать его и даже воротиться вместе с ним»
[936]. Почему Вергилий принял такое решение? Поддался ли на уговоры Августа или почувствовал, что длительное путешествие ему не под силу?
Дальнейшие события разворачивались стремительно. При осмотре в сильную жару развалин древнего города Мегары Вергилий почувствовал слабость, скорее всего, вследствие полученного солнечного удара. Заметив, что здоровье поэта, и без того некрепкое, стало быстро ухудшаться, Август настоял на немедленном возвращении Вергилия в Италию. На корабле, плывшем по бурному Адриатическому морю, состояние поэта из-за начавшейся морской болезни ещё более ухудшилось. Возможно, обострился и мучивший его долгое время туберкулёз. Прибыв в калабрийский портовый город Брундизий, Вергилий окончательно слёг
[937]. Попытки врачей спасти жизнь великого поэта оказались бесплодными.
По сообщению Светония, «ещё до отъезда из Италии Вергилий договаривался с Барием, что если с ним что-нибудь случится, тот сожжёт «Энеиду»; но Варий отказался. Уже находясь при смерти, Вергилий настойчиво требовал свой книжный ларец, чтобы самому его сжечь; но когда никто ему не принёс ларца, он больше не сделал никаких особых распоряжений на этот счёт и поручил свои сочинения Варию и Тукке с условием, чтобы они не издавали ничего, что не издано им самим»
[938]. Кроме того, владея, благодаря щедрости друзей, состоянием в десять миллионов сестерциев
[939], «половину имущества он завещал Валерию Прокулу, своему сводному брату, четверть — Августу, двенадцатую часть — Меценату, остальное — Луцию Варию и Плотию Тукке»
[940].
Почему же Вергилий пожелал уничтожить «Энеиду»? На протяжении столетий этот вопрос волновал многих учёных. Одни считали, что умирающий поэт просто не хотел оставлять своё произведение незавершённым, другие полагали, что он разочаровался в политике Августа, и ему было стыдно за то, что он так беззастенчиво восхвалял императора. Некоторые предполагали, что бездетный Вергилий воспринимал свои произведения как своих детей. «Энеида» не была закончена, и поэт, возможно, просто не захотел выпускать своё несовершенное дитя на свет.
По мнению философа и ритора Фаворина, «следующее обстоятельство …является доказательством того, что этот тончайшего вкуса человек говорил искренне и правдиво. Ибо то, что он оставил, закончено и обработано, и то, к чему он приложил окончательный свой ценз и отбор, цветёт всей славой поэтической красоты. Но то, что он отложил, чтобы обдумать впоследствии, и не смог завершить, поскольку этому помешала смерть, совершенно недостойно имени и вкуса утончённейшего из поэтов. Поэтому, когда он был сражён болезнью и видел, что смерть приближается, то обратился с просьбой и мольбой к своим самым близким друзьям, чтобы они сожгли «Энеиду», которую он ещё недостаточно отделал»
[941]. Плиний Старший считал, что Вергилий велел сжечь поэму в силу своей природной скромности
[942].
Так или иначе, но благодаря вмешательству Августа, запретившему друзьям поэта уничтожать поэму, «Энеида» не погибла в огне и была сохранена для потомков. Поэт Сульпиций Карфагенянин так написал об этом:
Быстрое испепелить должно было пламя поэму —
Так Вергилий велел, певший фригийца-вождя.
Тукка и Варий противятся; ты, наконец, величайший
Цезарь, запретом своим повесть о Лации спас.
Чуть злополучный Пергам не погиб от второго пожара,
Чуть не познал Илион двух погребальных костров
[943].
Умер Вергилий в Брундизии за 11 дней до октябрьских календ, в консульство Гнея Сентия и Квинта Лукреция, то есть 21 сентября 19 года. Прах его был перевезён друзьями в Неаполь и похоронен в гробнице на второй миле от города по Путеоланской дороге
[944]. Для надгробия поэт перед смертью сам успел сочинить следующую эпитафию:
