Но вот холст вновь оживает, словно множество масляных полотен начинают сменять друг друга, обращая изображение в действие. Златногорск, в тонах масляной, а иногда акварельной картины, движется.
Чайка, уже знакомая нам, с беспокойством наворачивала круги в небе, начав свой рабочий день. Свежей рыбки нигде не было видно, и она, разочаровавшись, что легкая добыча сегодня не светит, подобно воздушному змею полетела в сторону моря, от которого так и веяло свежестью и рыбой.
А молодой человек, который показался Мусу Беззе приятным, спешно шел по одной из улиц торгового квартала. В руке у него был букет, на который оглядывались даже самые занятые прохожие. Вместо ромашек из обертки торчали желто-белые леденцы, вместо роз — красные карамельки чрезвычайно необычной формы, а мармелад заменял собой орхидеи. В центре этого произведение искусства по-королевски возвышался и вовсе цветок из карамели. Ромио был чрезвычайно доволен собой. Златногорск, со всем его разнообразием, которое не прекращалось даже по мере продвижения романтика, был Сказкой с большой буквы.
Перед «не местным» наконец-то показался силуэт заведения Доны Розы. Молодой человек ускорил шаг и, оказавшись на пороге, на какой-то момент забыл о существовании двери. Вспомнил он об этой преграде между ним и Лолли только тогда, когда чмокнул лбом древесину. Немного придя в себя, он открыл дверь, как все нормальные люди, и вошел внутрь.
Несмотря на то, что на улице светло солнце, на первом этаже борделя горело несколько ламп. Сегодня они светились оранжевым и напоминали мандаринки. Особенно такая ассоциация возникала у тех, кто был голоден. К числу этих голодающих можно было причислить и Ромио. Он, конечно, не столько хотел есть, сколько хотел любить, хотя от цитрусового сейчас тоже не отказался бы, но не об этом. «Не местный» был таким человеком, который не мог пережить без любви, страсти, цветов, конфет, подарков, ссор, пощечин ну и всего такого. Короче говоря, ему было очень сложно без отношений. Говоря еще короче, он был легкомысленным молодым романтиком. Или не столь легкомысленным, как казалось. Сохраним интригу.
Дона Роза спешно надевала свою зеленую шляпу с широкими полями.
— О, молодой человек, это снова вы! Что, понравилось у нас? — когда головной убор, столь похожий на летающую тарелку, оказался на голове хозяйки, она стремительным шагом направилась в сторону выхода.
— Ну, раз я вернулся…
— Прости, парень, но мне сейчас совершенно не до разговоров, — нарушив все законы сферы услуг протараторила Дона. — Деньги оставишь где-нибудь на видном месте, сумма та же, что и вчера. И да, миленький букетик!
Хозяйка борделя обошла Ромио и спешно покинула заведение.
— Мда, курятник остался без наседки, — вполголоса вздохнул романтик и, вспомнив цель своего прибытия в столь замечательный курятник, бодрым шагом направился в сторону лестницы.
На втором этаже было девственно тихо, и девственности эту тишину лишало лишь редкое поскрипывание половицы. Все те звуки, которые человек обычно ожидает услышать в борделе, отсутствовали. И это только добавляло атмосферности.
Ромио прошел по коридору вперед и толкнул дверь, что была по левую руку от него. Та не поддалась. Тогда юноша начал стучать свободной рукой по дверному дереву, окончательно превратив тишину из девочки в женщину. Вскоре послышался звенящий звук поворачивающегося ключа, и дверь довольно резко открылась. Ромио, с довольным видом, шагнул внутрь.
Лолли, с заспанными глазами, стояла в одной белой ночной рубашке (которая НЕ просвечивалась). Девушка даже не заметила молодого человека, зашедшего в комнату. Но потом, поняв, что уже не спит, резко захлопнула дверь и повернулась лицом к своему довольному гостю.
— Чего в такую рань? — медленно и отрывисто произнесла она, после чего зевнула. — А вообще, зачем ты сюда явился?
— Я…
— Слушай, иди отсюда, а! — резко, но все еще сонно отрезала девушка.
— Вчера ты казалась какой-то скромной…
— Вот именно, что казалась. Я, конечно, не грубая, — Лолли решила оправдать себя, — но как меня все достало!
— Прям все?
— Все вот это! Терпеть не могу это работу! И это только за пару дней! — она плюхнулась на кровать. Волосы ее были собраны в два пучка, которые торчали с правой и левой стороны головы. — Только не думай, что я стерва, ладно?
— Ладно, — вылетело слово, живущее отдельной жизнью от своего хозяина. — А зачем ты тогда работать сюда шла?
— Как зачем? Деньги зарабатывать! А торговать в городе, вот так, сходу, не получится…
— Ааа…
— Слушай, если ты пришел сюда второй раз, значит ты явно чего-то добиваешься, — Лолли неохотно встала с кровати, — А отказать не могу, хоть суть моей работы все же немного другая. И, если ты так хочешь…
Она уже почти расстегнула ночную рубашку, но тут ее глаза, наконец-то проснувшись, увидели букет в руках ошеломленного Ромио.
— А это что такое? — замерев, спросила девушка.
— А, это тебе. Букет из конфет! Здорово, правда? Не от Магната, конечно, но я просто заблудился…
— Так, я полагаю, что мне все же надо расстегнуть рубашку. Раз уж ты и букет принес…
— Единственное, чего я хочу, это чтобы ты переоделась во что-то приличное. А потом, приглашаю тебя погулять.
— А вот это необычно…
— Только волосы не распускай. Тебе идет.
— О, правда? Ну, спасибо за комплимент.
Вскоре, они спустились на нижний этаж, вышли из борделя и неспешно, в прогулочном темпе, зашагали по улице. Первый поворот направо, потом снова прямо, затем — налево… Их целью не было какое-либо определенное место, они просто неспешно шли по этим Златногорским улочкам, которые были полны красок, звуков, приятных запахов и, самое главное, торгашей.
— Ну и куда ты бы хотела сходить? — поинтересовался Ромио, после чего заглотнул теплого воздуха.
— Как будто, если я скажу, то ты поймешь, — саркастически ответила Лолли. И была права.
— Ну… Попробовать можно…
— Только давай вот без этого. Не знаешь — значит не знаешь. Можно и просто походить, развеяться…
Лолли аккуратно вытащила один карамельный цветок из букета и положила в рот.
— Ну, единственные места, о которых я знаю — это «Пузатый Ворчун» и Малиновая Улица… А на Малиновой улице можно к Магнату заглянуть…
— Ой, шмотри какой кот! — речью, подпорченной жеванием конфеты, восхищенно огласила Лолли.
Дорогу им неспешно, вразвалочку и словно по-хозяйски перешел абсолютно рыжий, с ушей до лап, кот. Шерсть его растрепалась от уличной жизни, но в то же время отдавала некой роскошью, словно это была не шерсть, а дорогой рыжий халат. Для полноты картины, животному не хватало лишь сигары и бокала с виски. Кот остановился посреди дороги и внимательным самодовольным взглядом посмотрел на людей, стоящих перед ним. После этого он прибавил шагу и, не потеряв своей скорости, быстро скрылся из виду.
