Единственное, что не шагало к Дворцу Удовольствий — сами магазины, ведь тогда бы Инфион не нашел бутик «Страстный поцелуй» на своем привычном месте.
Бутик был большим зданием, стены которого украшали плакаты людей в модной и яркой одежде. Над дверью красовались огромные красные губы, соблазнительно блестевшие на солнце. Крыша представляла собой некое подобие купола, раскрашенного так же, как «карамельные» башни Златногорска, но формой своей она напоминала безе.
Волшебник вошел внутрь, заранее зажав нос.
Если бы не этот жест осторожности, то тысяча ароматов едких духов ударила бы по рецепторам. Эффект был бы похуже, чем от любого газа. Военным давно пора было взять такой прием себе на заметку.
Но Инфион знал, на что идет. Оказавшись внутри, он вновь дал носу возможность дышать.
Работник Бурта оглянулся — все пестрило платьями, юбками, блузками, зонтиками от солнца и другими выдумками моды.
Итак, платье. Платье для госпожи Фить’ль. Для женщины, которая подсознательно отрицала само существования вкуса на одежду, из-за чего постоянно была похожа не то на общипанную курицу, не то на павлина, который воспользовался макияжем.
— Платье для госпожи Фить’иль, — повторил Инфион и выдохнул, надув щеки.
Волшебник пустился в лабиринт из одежды, из которого не было выхода без самого роскошного платья. Работник Бурта дотрагивался до тех вещей, которые ему понравились, словно стараясь оставить зарубку на дереве и не потеряться в лесу из вешалок. Внезапно, одна из них с грохотом свалилась на пол, и волшебник, проклиная себя и свою неуклюжесть, нагнулся к ней.
И тут его плечо потяжелело.
Инфион вздрогнул и резко выпрямился, оставив вешалку на полу. На своем плече он обнаружил руку, которая росла из-под горы одежды.
— Инфион, а ты тут какими судьбами? — поинтересовалась гора мужским голосом и убрала руку.
— Ээээ… Ромио? — работник Бурта почесал бороду и сделал небольшую щель в горе из одежды, что разговаривала с ним. Через эту брешь было видно лицо «не местного». — А ты что тут делаешь?
— Мы с Лолли покупаем ей платье на вечер… А ты?..
— Какое совпадение! — в голосе этом было столько же удивления, сколько мяса в овощном салате. — Я тоже покупаю платье!
Ромио впал в ступор.
— Себе?..
— Нет, госпоже Фить’иль.
— Платье… ей?!
— Ага.
— Но она же…
— Угу.
— У нее нет вкуса!
— Именно!
— Ладно, пойдем-ка со мной, а то ты тут заскучаешь! — Ромио вцепился в руку Инфиона и потянул его за собой.
— Но я… почему я постоянно натыкаюсь на вас, а?!
— Вот уж не знаю, вот уж не знаю…
Романтик провел волшебника в самое чрева зверя — точнее, глубь бутика, в сторону примерочных. Это были кабинки у самых стен, внутри светились магические лампы, а ширмы левитировали в воздухе.
Лолли вышла из кабинки в новом летнем платье. Оно было бордового цвета с небольшими золотыми узорами на плечах. Губы девушка покрасила под стать новому предмету гардероба — они тоже стали бордовыми и пахли малиной (ни одно животное при создании такой помады не пострадало). Венцом же этого «алого паруса» стали неизменно рыжие волосы.
— Можешь выкинуть все это, — показала работница Борделя рукой на одежду в руках Ромио. — О, Инфион, а ты что тут делаешь?
— То же, что и ты, покупаю платье, — вздохнул он и присел на стул, ютившийся рядышком.
— Госпоже Фить’иль, — добавил «не местный».
Девушка засмеялась в голос.
— Госпоже Фить’иль?! Серьезно?! Но у нее же…
— Совсем нет вкуса, — закончил работник Бурта. — И проблема в том, что мне нужно найти платье по вкусу человеку, у которого его нет… и как можно быстрее. Парадокс!
— Знаешь, я видела тут одну вещицу, которая будто специально была сшита для старой корги…
— Я надеюсь, что эта твоя вещица выглядит потрясающе и меня не выселят из-за нее.
— Она выглядит ужасно, — хитрая улыбка расползлась по личику Лолли. — Но для нее — в самый раз.
— Интересно, что же это за вещица такая…
Лолли положила руку на плечи волшебнику, из-за чего он немного вздрогнул, и повернула лицом к лабиринту одежды. А потом она показала пальцем куда-то вдаль. Инфион прищурился, и разглядел яркое пятно. Чем больше он щурился, тем больше оно принимало форму платья. И наконец, волшебник сказал:
— О да. Ужасно безвкусно. Посмотрю поближе и беру.
Удача улыбнулась работнику Бурта, как Чеширский кот.
Ля’Сахр похлопал рабочего по плечу.
— Хорошего вечера, — облизнулся Магнат. Рабочий улыбнулся и одобрительно кивнул. — В Дворец Удовольствий спешишь?
— О нет! — рассмеялся мужчина в защитных очках. — Сегодня я весь вечер дома, раз уж выдалась такая возможность!
Магнат удивленно поднял брови, а потом засмеялся. Стеклышки его красных защитных очков блестели в свете ламп фабрики.
— Забавно, ты — исключение из правил! Ну ладно, беги, рабочий день окончен.
Ля’Сахр убрал руку с плеча рабочего, и тот удалился. Фабрика опустела рано, и лишь големы продолжали шевелиться, издавая грохот, подобный звуку каменей, летящих вниз по склону горы.
— Эх, Платз, Платз, — вновь облизался Карамельный Магнат. Потом он щелкнул пальцами — и големы замерли на местах, превратившись в настоящие статуи. Рубиновые вставки в их телах потускнели. Ящики, которые многие исполины держали в руках мертвой хваткой, так и остались в глиняных объятиях. Проходя под балками, державшими второй ярус, Магнат пригнулся, чтобы его непропорционально большая шляпа не слетела с головы. Он поднялся по лестнице на второй ярус и подошел к своему «гончарному кругу» для приготовления карамели самой необычной формы. Ля’Сахр еще раз щелкнул. Шестеренки, отключенные им ранее, вновь зашевелились, и через некоторое время на круг полилась карамель. Магнат, усевшись в кресло и натянув перчатки, принялся создавать очередной шедевр.
— Наверняка, Платз этого не одобрит, но да какая разница, — голова хозяина фабрики работала отдельно от его рук. — Но все и всё должно работать, чтобы получилось, как надо. Главное, не опоздать на этот раз, а то Эдрик опять будет беситься…
И карамель, не имеющая формы, принимала в его руках некий облик так же, как делает магия в руках умелых волшебников. Но для Карамельного Магната сладости были намного практичней некой магии, которую даже нельзя было пощупать. Как для Плтаза… впрочем, как для Платза деньги, обладающие своим волшебством.
Волшебство денег осознавал и Денвер, правда, для него оно было немного приземленными. Но все же, он осознавал его, и именно поэтому спешно складывал в карманы фиолетового фрака блокноты и письменные принадлежности. Его движения были легкими и органическими, словно главный редактор вдруг превратился в балерину. Денвер отскочил от стола как мячик от ракетки, и моментально оказался перед зеркалом. Главный редактор «Сплетника Златногорска» поправил рубашку, фрак, аккуратно расчесал и без того хорошо уложенные волосы.
