Фуст смотрел по сторонам и крутился, как юла. Юла эта была очень зла и разгневана.
— И ОН живет в золоте?! — жизнь в золоте — намного лучше, чем в шоколаде. Не так липко, и можно поменять драгоценный метал на что-то более полезное. — Пользуясь МОИМ Философским Камнем?! МОИМ?!
— Ну, дорогой, он лично им не пользуется, — поправила Хая, недавно потушившая папиросу. — Не забывай, что твой камушек сейчас находится где-то в руках правительства и охраняется так, что только полоумный решит посягнуть на него. Доволен?
— Нет, не доволен! Философский Камень должен лежать в моем ящике, так, чтобы я мог достать его, полюбоваться и использовать!
— Знаешь, мне кажется, ты второй, у кого это место вызывает такие эмоции, — Бурт усмехнулся.
— ВТОРОЙ?! А кто первый?!
Работодатель Инфиона, ничего не говоря, показал в сторону Платза.
Тот стоял, как громом пораженный, и бегал глазками по зале.
— Тебя лучше не спрашивать, как ты себя чувствуешь? — вполголоса произнесла Дона Роза, наклонившись к блондину.
— Я-то себя чувствую отлично, — «как бы мэр» сделал паузу, — но это место… Это же кладбище денег… Мавзолей, в котором кажется так пусто, словно не хватает какой-то неслышимой мелодии. И после этого ты хочешь сказать, что он действительно может быть мэром нашего города? Моего города? Да, может какой-нибудь Землеройск прекрасно существовал бы при таком мэре, им что, копают себе землю и копают. Но и жизнь им не кажется сказкой, вот в чем проблема!
Платз сглотнул слюну и продолжил. Говорить монологи без пауз могут только герои классики:
— И даже в таком жутком месте, которое совсем не похоже на сказку, даже там мэр наверняка бы работал, потому что им был бы лучший копатель. Не работают деньги, но работают люди, а значит деньги мало-мальски хотя бы подрабатывают. Но в Златногорске, нет, здесь такое не прокатит. Деньги должны работать, это просто необходимо! А это место и этот мэр…
Платз был прав, когда говорил, что в Дворце Удовольствий словно не хватало музыки. Мелодия Философов, которую блондин не слышал, но чувствовал нутром, затихала, видя весь этот ужас.
— Надеюсь, ты закончил? — осек «как бы мэра» Жандарм. — А то потянуло тебя на монологи…
Плтаз собирался что-то сказать, но тут же остановился. А потом улыбнулся, поправил мишуру на шее и очки.
— Ты прав, Эдрик, нечего философствовать. Надо улыбаться и радоваться, ведь сегодня прекрасный день. Нас пустили сюда, впервые за столько лет…
— А ты-то больше всех рад, я смотрю.
— Ну а то!
— Если не будет выпивки, я уйду…
— Тогда пропустишь самое интересное. Или ты забыл?
— Об этом невозможно забыть, Платз, — встрял в разговор Ля’сахр и по привычке облизнулся. — Ты же нам все уши прожужжал.
— И ни о чем не жалею, потому что кто-кто, а вы должны об этом знать.
— И почему нас никто не встречает? — послышался голосок Штульца.
— Хорошее замечание, — «как бы мэр» подкинул трость вверх и поймал ее. — Почему же нас никто не встречает?
По законам жанра, после этого жеста должен был появиться мэр Златногорска (желательно с цыганами, песнями, плясками и медведем). Но этого не произошло.
Лолли впервые за весь день заметила, что в глазах Инфиона сверкнула сверхновая интереса.
— Ну что, не жалеешь? — ухмыльнулась девушка.
— Да не сказать, что не жалею… Но выглядит все это золото…
— Восхитительно! — подхватил Ромио.
— Ох, и ты туда же, — работница Борделя с иронией вздохнула. — Зачем надо было наряжаться, когда все всё равно смотрят на стены… Ладно, пойду поговорю с вашей старушкой Фить’иль, а то на нас, красавиц, никто не смотрит…
— Боюсь, ничего, кроме выноса мозга, она тебе не принесет…
Эдрик, тем временем, начал вести себя как-то… необычно. Он принюхался, потом остановился, нахмурился так, будто пытался что-то распробовать, а потом опять подергал ноздрями.
— Виски? — выронил Блестящий фразу в воздух.
Чутью жандарма на алкогольные напитки могла бы позавидовать любая собака-ищейка. Эдрик, в принципе, был очень даже умным и талантливым, если судить об уровне его интеллекта и способностей по хорошей шотландской пословице (пошли дурака за скотчем — и он принесет липкую ленту).
Вокруг действительно запахло виски.
Иглы этого едкого, хоть и немногочисленного запаха, проникали в носы гостей, как иголки ежика в голую… в общем, в седалище неосторожного лесника. Люди начинали крутить головами, пытаясь найти источник резкого запаха, но никто ничего не видел.
Дело было в том, что источник этот пока только спускался по лестнице.
Делал он это медленно и нерасторопно, при этом его ноги в коричневых брюках двигались так, словно источник запаха отыгрывал роль в оперетте. Коричневые ботинки отбивали еле слышный звук, который совершенно заглушался запахом виски.
За ногами показалась рубашка, как бы безвкусно это не звучало, в клетку цвета земли и очень мрачной древесины (иначе говоря, коричневую и темно-коричневую).
Ну а через какие-то несколько мгновений показался и сам мэр Бурббон.
И стоял он на лестнице аки лев перед агнцами, откидывая тот факт, что его слегка пошатывало от количества выпитого алкоголя. И агнцы не просто не дрожали, а замерли в восхищении. Увидеть мэра Златногорска своими глазами — то же самое, что в Новогоднюю Ночь застукать Деда Мороза под елкой (в данном случае, пьяного Деда Мороза).
Денвер оказался самым шустрым из всех гостей и, как только лишь кусочки мэра показались на виду, главный редактор «Сплетника Златногорска» схватил блокнот, карандаш и стал что-то шустро рисовать. Ну а когда весь Бурббон открылся взору Денвера, карандаш начал ерзать по бумаге еще быстрее. Если бы кто-то заглянул в блокнотик человека в полосатых брюках и такой же шляпе, то увидел бы очень даже неплохой скетч мэра, только вот черно-белый. Лучше всего вышли усы — они получились такими же неухоженными, как и в жизни, но был в этой карикатурной растрепанности какой-то особый шарм. Иначе говоря, растительность под носом была запущена также, как растительность в саду старого замка. К сожалению, «английский сад» выглядит обоснованно лишь во дворе, а не под носом.
Постепенно, люди стали приходить в себя и хоть как-то шевелиться (возможно, запах алкоголя стал работать как нашатырь).
Платз морщился от аромата виски так, словно пахло тухлятиной.
— Ты выдержишь это? — тихонько сказала хозяйка Борделя.
— Мэра или запах? — также тихо уточнил Платз. — Хотя, думаю, переживу и то, и другое.
— И это поэтому ты так терпеть не можешь виски? — Магнат бегал глазами от «как бы мэра» к мэру.
