Вскоре, «всякие разные мысли» выиграли в этом бадминтонном матче.
А тот вариант развития событий, который должен был произойти, и о котором знали лишь некоторые люди, так и остался витать в воздухе, ожидая своего воплощения. Как формочка для желе, которую лишь оставалось залить.
Мысли и догадки серой тучей нависали над блестящими потолками, погружая людей все глубже и глубже в себя…
И глубже…
И еще глубже…
Внезапный грохот бокалов заставил сознание гостей вынырнуть из пучины размышлений, и многие жители города, самые любопытные, повернулись в сторону звука.
На одном из столов скатерть залилась коричневой жидкостью, а несколько бокалов дружно катились в сторону края. От неминуемой гибели их спасли лишь коллеги, продолжавшие твердо держаться на своем месте.
Над столом, в позе, которую лучше всего описать как позу летящей цапли, стоял Инфион. Стоял не сам — Ромио и Лолли удерживали его за руки с обеих сторон, не давая рухнуть лицом в стеклянные фужеры. При этом одна его нога еле держалась на полу, а вторая замерла в воздухе.
Так выглядел стоп-кадр.
Романтик и работница борделя быстро потянули волшебника на себя, вновь поставив на ноги. Тот поелозил на одном месте, как человек, впервые вставший на коньки, а потом вышел из лужи пролитого виски.
— Ну и ну, — присвистнул Ромио, убедившись, что работник Бурта больше никуда не свалится, по крайней мере — пока, — это ж кто тут такую лужу оставил?
— Да какая разница, — Инфион еще раз убедился, что твердо стоит на земле, после чего решил посмотреть на свои ботинки. Те уже начали немного липнуть к полу.
— Я бы не советовала тебе вставать менее, чем на две ноги, — остановила Лолли «влипшего».
— О, хорошее замечание, спасибо. Опять моя неуклюжесть…
— Да нет, кто-то просто пролил виски, — попытался вставить слово «не местный».
— Угу, и поскользнулся на них именно я. Нет, это все опять неуклюжесть! Могу поспорить, что за этот вечер я обязательно снесу еще что-нибудь.
— Или кого-нибудь, — усмехнулась Лолли.
— Возможно, — пожал плечами волшебник с белой бородой.
— До сих пор не понимаю, как ты можешь работать у Бурта…
— Я сам не могу понять. Только часто бывает такое, что долгое время я ничего не роняю.
— Насколько это время долгое?
— Долгость — понятие субъективное, — отмахнулся Инфион, — но, довольно долго. Хотя, я много чего успел разбить. Не понимаю, как меня до сих пор не уволили.
— Да вот и я тоже, — работник Бурта никак не отреагировал на эту остроту от Лолли, что явно огорчило девушку.
— В конце концов, мы с тобой оба работаем, как можем.
— И не говори… И наконец, уберется здесь кто-нибудь или нет?! — голос Лолли превратился из сказочно-карамельного в ужасающе-старческий.
На зов тут же откликнулась одна из служанок. Она прибежала с тряпкой, села на колени и начала вытирать напиток, приняв позу, которую часто любят изображать в определенного вида журналах. Правда, одежды на служанках в таких журналах обычно в разы меньше.
Вскоре девушка выпрямилась, а пол вновь заблестел.
— Спасибо, — улыбнулась работница Борделя. А потом внезапно поняла, что сгорает от любопытства. — Слушай, как тебе тут работается? Каждый день вот такое, да?
— Если бы, — отмахнулась служанка, перейдя на шепот, — тут обычно скука смертная.
— И почему же? — вмешался Инфион, который наконец решил сделать пару шагов. Двигался он так осторожно, словно переносил ящик с ураном между ног.
— Да как почему! Господин мэр постоянно сидит у себя, пьет, занимается всякими делами. Не теми, которые настоящие дела, а всякими делами. А нам даже убираться не приходятся — платят, считайте, просто так. Ну, почти просто так. Все же иногда на кое-что приходится идти.
— И на что же? — брови Лолли готовы были птицами взмыть к потолку.
— Ну… Помогать господину Бурббону со всякими делами, — слово всякими выделалось из всего сказанного так же, как собака в стае уличных котов.
— О. То есть вы работаете, чтобы удовлетворить чьи-то… эээ… желания?
— Ага.
— И получаете за это деньги?
— Ага.
— И делаете это оттого, что больше не знаете, как заработать деньги?
— По сути, деньги нам платят просто так…
— Ох, как же я вас понимаю, — рыжая девушка сочувствующе положила руку на плечо служанке, у которой, кстати, была золотая помада. — О, симпатичная помада.
— Спасибо. Но вы не подумайте! Мы в последние несколько лет почти никогда на занимались всякими этими делами! У мэра есть более важные занятия!
— Дай угадаю. — Инфион изобразил театральное раздумье, — Пьет виски?
— Да! Именно!
— Губы классно выглядят… — раздался приглушенный мужской голос, звучащий словно отголосок слов Лолли.
Работник Бурта и работница Борделя одновременно вздохнули и посмотрели в сторону Ромио. Тот стоял, замерев от блаженства, и в самом настоящем смысле слова пялился на служанку. Взгляд его бегал от лица к груди, после чего немного останавливался, опускался к ногам, внимательно рассматривал золотистые каблуки и вновь поднимался вверх.
— Похоже, это диагноз, влюбляется во всех подряд, — пробубнил Инфион и повернулся к Лолли. — Что ты с ним сделаешь, а?
— Да ничего, — пожала та плечами и поправила свое бордовое платье, — думаю, это у него в крови.
Рыжая девушка повернулось к служанке. Та стояла, как ни в чем не бывало.
— Ого, ты даже не удивлена?
— Нам сказали исполнять все желания гостей, мэм.
— Ну ладно. Если кто-то вдруг соскучится по этим самым делам, можете звать этого парня, — Лолли указала рукой за спину, в сторону «не местного». — Он завсегда рад…
— Ну, если он действительно хочет, то мы можем…
— Нет-нет-нет, он обойдется! — воспрял Инфион, забыв про воображаемый ящик урана между ног. — К тому же, он пришел сюда с девушкой.
— В общем, можешь идти, — Лолли выпроваживала людей так галантно, что даже хозяин дома мог уйти, совсем позабыв, что жилище принадлежит ему.
— Ну, если господин вдруг надумает…
— Иди-иди, — махнула руками Лолли.
Служанка удалилась, а волшебник с девушкой в бордовом платье повернулись к Ромио. Тот так и замер.
— И надолго это, как думаешь? — обреченно вздохнула Лолли.
— Пройдет, рано или поздно, — Инфион задумался о чем-то и продолжил, — выходит, эти девушки ничего ни делают, и им просто платят, да?
