— Это вроде как ты хотел с нами поговорить…
— Да, и еще там! — создатель Философского Камня ткнул пальцем вверх. — Что это за чертовщина с Эликсиром Жизни и почему этот Эликсир…
— А ты так и не догадался? — Буртсон чуть чаем не подавился, но больше не от удивления, а оттого, что чай был слишком уж крепкий. — У тебя есть сахар? Чем больше — тем лучше.
— Где-то там лежит в какой-то банке, — махнул Фуст на отвали. — Так что случилось?!
— Немного блесток… — начала тетя Хая, словно произнося слова какого-то древнего заклинания.
— И дело в шляпе, — закончил работодатель Инфиона, опустив чашку на пол.
— Вы можете говорить человеческим языком?!
Гости алхимика переглянулись и начали растолковывать Фусту самые, как им казалось, элементарные вещи. С каждым словом глаза старика в фиолетовой мантии расширялись, пока тот не сказал что-то на подобии «Гениально!», а потом побранился на то, что это была не его идея.
Но эту часть разговора мозг Инфиона уже не слышал, потому что полудрем заменила непроглядная мгла крепкого, как чай Фуста, сна.
На улицы вылилось столько света, сколько глазури выливают щедрые кондитеры на свои торты. Да, будет правильно сказать, что город заглазурировали светом. Златногорск постепенно начал оживать — и для этого не понадобилось ни безумного профессора и его помощника, ни грозы. Жители постепенно отходили от ночного шока, и высыпались на улицы цветной посыпкой для десертов, спеша по своим делам и открывая магазины.
Где-то на Мармеладной Улице в Квартале Жандармов Денвер уже вовсю продавал новый выпуск «Сплетника Златногорска», который раскупали, как никогда. Люди словно забывали, что видели все, о чем было написано в газете, своими глазами, и решались потратить деньги, которые продолжали работать как никогда.
Очередной философ упал в руку главного редактора. Денвер вручил свежий выпуск и отметил покупателя. Такого покупателя сложно было не отметить, а уж тем более не заметить, но для главного редактора в полосатой шляпе он играл особую роль, обещая принести много сенсаций. В основном потому, что для кого-то благодаря этому человеку должна была наступить череда тридцати трех несчастий, которая для Денвера отражалась в зеркале мировой справедливости (и журналистики) как полоса из тридцати трех счастий.
Платз открыл только что купленный «Сплетник Златногорска» и пробежался по первой странице, оставляя за собой звуковой след из клацанья тростью.
— Замечательно, все на первой полосе, — улыбнулся он. Венки на лбу вновь надулись и слегка запрыгали.
— И что же ты придумал, а? — послышался голос поспевающей Доны Розы.
— Узнаете, — «как бы мэр» захлопнул газету.
Буквально пролетев еще несколько улиц, Роза и Платз оказались на главной площади.
— А куда пропал Магнат? — вдруг остановился блондин.
— Сказал, что почувствовал какие-то странные колебания… Сказал, что вернется.
— А, колебания, да. Неприятная вещь, — Платз засмотрелся на одну из чаек, что кружилась на небесной глади, скользя, как нож по маслу.
— Так что ты собрался делать?
— Для начала, — «как бы мэр» возобновил шаг, — мне нужен Эдрик.
— Но он так и остался под тем забором!
— Пусть проспится, в таком состоянии он ничего не может сделать.
— Как будто в обычным состоянии он способен на что-то полезное…
— Но сейчас он не способен более чем ни на что, так что…
До здания Аукциона оставалось совсем немного.
— Но он будет спать там пол дня! Ты разве не торопишься?
— Ничего, мы успеем, — отмахнулся Платз. — Но я клянусь, что до конца сегодняшнего дня в городе станет как минимум на одного живого человека меньше.
«Как бы мэр» подергал ручку двери, но та не поддавалась.
— Я же просил Штульца открыть главный вход… — Платз коснулся рукой лба, и лицо его выразило максимальный уровень сочувствия к умственным способностям главного судьи. Видимо, мозги Штульца становились меньше не по дням, а по часам…
— А ты уверен, что он вообще дошел? Тащится же еле-еле…
— Предлагаешь зайти с черного входа?
— Именно.
Платз подкинул трость, поймал ее и ринулся в обход. Обогнув здание аукциона сбоку и пройдя под покровом прохлаждающей, как коктейль со льдом, тени, которую отбрасывало здание, сначала «как бы мэр», а потом и «Чайная» Роза оказались около двери со двора.
Штульц как раз копошился ключом в замочной скважине.
— Зачем ты заходишь в здание своего же Аукциона с черного входа? — брови блондина подпрыгнули вверх вместе с очками.
— Тут прохладно, — с одышкой, которая была сильной настолько, что конденсата от нее хватило бы на целый стакан, промямлил Штульц, — на солнце я бы не выдержал.
В замочном механизме что-то щелкнуло, главный судья толкнул дверь, щелкнул пальцами и включил свет. Темный коридор засветился желтым. Штульц вкатился внутрь и, переваливаясь, поспешил к своей стойке.
Платз сменил цвет ламп на красноватый.
— Тошнит меня от этого желтого света, — он шагнул через порог.
— И никакого виски? — ухмыльнулась Роза, направившись следом.
— Никакого, — подтвердил «как бы мэр».
Когда все оказались в главном зале Аукциона и заняли свои места, Штульц, сидевший за стойкой как столп всего мироздания, снял шляпу и сказал:
— Мне очень жаль, Платз. Но что ты будешь делать?
— Да что вы все спрашиваете одно и то же! — блондин развернул выпуск «Сплетника Златногорска» и положил на стол. — Давайте дождемся всех. Но для начала, выпьем чаю.
— А что потом? — не унимался Штульц.
— А потом, — Платз глубоко вдохнул. На лбу надулась еще пара венок, и «как бы мэр» ткнул пальцем в статью, — я найду того, кто лишил меня мечты.
Чайки нашли себе новое развлечение — садиться на фиолетовые черепичные крыши, а потом сталкивать друг друга, катясь вниз, как дети на ледяной горке. Непонятно, делали они это ради веселья или из вредности. Но что с них взять, они же просто птицы.
Чайки скатывались по крыше лавки «У Бурта», созерцая (насколько это слово подходит чайкам, мающимся дурью) толпу людей, змейкой стоявшую около входа.
— Да сколько ж можно ждать! — выругался мужчина в желтом костюме. — Старик совсем совесть потерял?!
— Видимо, все еще отходит от сегодняшнего вечера! Веселая выдалась ночка, — отозвался другой покупатель.
— О да! А вся эта история с Бурббоном и Платзом? — имя «как бы мэра» было сказано с опаской. Автор этой реплики будто боялся, что тот вот-вот выйдет из тени.
— Да, невероятно! Эликсир Вечной Жизни, и куда пропал, а! Тому парню явно не поздоровится…
