Инфион неуверенно помахал в ответ.
— Ээээм… А мы можем уплыть на этом судне?! — крикнула Лолли.
Матрос отрицательно покачал головой.
— Но почему?! Мы же приплыли на нем!
Матрос ткнул пальцами в ящики.
— Да, да, конечно, это грузовое судно. Хочу напомнить вам, что в тот раз это было нелегально, — дошло до волшебника.
— Но в тот раз мы же уплыли на нем?
— Ну, была другая ситуация. И мы были а Златногорске, это немного разные вещи. К тому же, побудем здесь еще немного, у меня почти что отпуск…
— Ты действительно считаешь это отпуском?! — вскипела работница Борделя.
— Ну да. Вы же хотели вытащить меня в чертов Дворец Удовольствий отдохнуть — не вышло. А тут вполне может получиться…
— Тебя что, Ромио покусал?
— А я тут при чем! — возмутился дважды «неместный».
— Ладно, ладно, хорошо, — Лолли закрыла и открыла глаза, а потом неуверенно застегнула верхние пуговицы на новом, бордовом пальто — похолодало. — Может, в этот раз тоже получится договориться с капитаном, деньги у нас остались.
— Не получится, — раздался явно женский, но чересчур басистый голос. На причале появилась дама в капитанской треуголке. Она была пышной — но только в тех двух областях, в которых это любят мужчины. Естественно, взгляд Ромио тут же прилип к ней, как морской слизняк к корме. И, естественно, дама заметила это и нахмурила брови — как любая адекватная представительница прекрасного пола.
— Не обращайте на него внимания, у него… скажем, синдром, — махнула рукой работница Борделя. — И у него, вроде, есть девушка.
— Ого. Удачи вам, — сочувственно сказала капитанша — именно так выглядит внезапно проснувшаяся женская солидарность.
— Видимо, капитан корабля на время обратного вояжа сменился… — шепнула Лолли на ухо Инфиону.
— У них весьма странные отношения, — сказал волшебник даме. — Но, может мы все-таки можем как-то доплыть на этом корабле? Понимаете, я, точнее мы, выбрались в отпуск. Но вот только отпуск этот катиться в тартарары…
— И в чем проблема? Купите билет на обычный рейс, мы, я имею в виду корабли, возим не только грузы.
— Ну, чем быстрее мы уедем — тем лучше будет. Работа, — последнее слово Инфион произнес словно превратившись в Сизифа, толкающего свой камень, — работа, все же, не ждет.
— Если я не ошибаюсь, то сегодня вечером как раз должен отчаливать пассажирский корабль. Вот и отправляйтесь на нем. Но нет — значит нет, вы уж простите, такие правила, такие законы.
— Вы знакомы с Златногорским жандармом? — внезапно уточнила Лолли.
— Нет. Я местная.
— О. Тогда понятно. Поверьте, слово «закон» в его понимании настолько же мягкое и гибкое, как глина.
— Но, повторюсь, мы не в Златногорске. Я не имею права этого сделать. Вы не имеете права незаконно, — это слово она подчеркнула кровью, притом, чужой, — попасть на корабль.
Новая белая рубашка в красное сердечко немного шевелилась, даже скорее дергалась на ветру, в отличие от него самого. Мозг романтика находился в небольшом стазисе — серое вещество отключилось, но в то же время воспринимало всю информацию вокруг. Уши огромного механизма под названием «Ромио» тоже работали исправно — и вот, замыкание закончилось, и романтик пришел в движение.
— Мэм, — обратился он к капитанше, стараясь смотреть в лицо — но древние инстинкты заставляли глаза скользить вниз, на то место, которое будто специально сделали мишенью для взора, — может, у нас все же получится договориться?
Вообще, Ромио, который в последнее время старался не заглядываться на других девушек (он правда старался-старался! У него даже получалось — до сего момента), придерживался правился «все как в музее». То бишь, смотри, но не трогай. Но в этот роковой, предательский момент, он поступился этим принципом — и обрек всех на верную погибель.
Романтик положил руку капитанше на плечо.
— Руки, — строго отрезала женщина.
— О, ради всего… РОМИО, — попыталась остановить его Лолли. — В конце концов…
Инфион хотел что-то сказать — но мысли бегали в панике, говорить было нечего.
Машина, работающая внутри дважды «неместного» и как магнит притягивающая его к девушкам, была заведена — и ее уже нельзя было остановить.
А где-то вдалеке замерцали две еле-заметные фигуры жандармов, которые как раз вовремя решили забрести в сторону порта.
Вторая рука Ромио попыталась обхватить капитаншу за талию, а потом….
Потом от вполне себе ошеломительного крика двойной мощности те птицы, что еще сидели рядом, разлетелись в сторону безопасных мест. А молодой матрос, все это время с удовольствием наблюдавший за картиной, уронил швабру и разинул рот.
Некоторые люди очень кропотливо относятся к приему гостей, даже если видят их в первый и, возможно, последний раз. Заваривают чай, всегда держат гостиную в идеальном порядке, сажают гостя в мягкое кресло и тому подобное.
Кресло, надо сказать, оказалось действительно мягким.
Платз немного поерзал и наконец-то принял максимально удобное положение. Золотистая шляпа блестела на вешалке в коридоре, а трость была аккуратно прижата к громадине бархатного кресла. Тут можно было ненароком уснуть — благо, сон вовсе не входил в планы Златногорского «как бы мэра».
Зазвенели чашки — и где-то в глубине дома показалась фигура хозяйки, аккуратно несущей поднос с посудой для чаепития. Гостиная была в этом доме чем-то наподобие сакрального места, некого святилища, к обстановке которой подходили с невероятной любовью и аккуратностью. Комната поглощала внутрь себя — затягивала в атмосферу уюта, как зыбучий песок. Гостям оставалось лишь надеяться, что весь остальной дом выглядит и, главное, ощущается точно так же.
— А вот и чай, — пожилая хозяйка известила гостя о подоспевшем напитке, попутно легонько хлопнув подносом по столу. Разлив коричневую жидкость по чашкам, она плюхнулась в кресло напротив.
— Спасибо, — улыбнулся Платз и полез во внутренний карман.
— Так вы, говорите, ищете комнату, да? И надолго?
— Ну, как получится — максимум, думаю, месяц, — блондин в золотом костюме аккуратно вылил Эликсир Молодости в чашку и практически без лишних звуков размешал — напиток слегка порозовел.
— Хорошо, хорош… ооо! — старушка отвлеклась на, как ей показалось, занимательные «чайные махинации» Платза. — Вы что, пьете эти Эликсиры, как их там, Молодости?
— Да, и, скажем так, довольно долго.
— И как они? Я просто много о них слышала — но все никак не возьмусь попробовать. Мало ли, что потом еще вырастет… или отвалится.
«Как бы мэр» рассмеялся.
