РЕПРЕССИРОВАННЫЙ ИНКВИЗИТОР
После смерти Петра в начале 1725 года спираль биографии Петра Толстого начинает закручиваться к своему началу: он опять становится заговорщиком и участником борьбы за трон. Когда еще у постели умирающего Петра птенцы его гнезда разбились на две придворные группировки, у Толстого выбора не было. Он примкнул к тем, кто потребовал возведения на престол вдовы покойного императора Екатерины I, вместе с Меншиковым, Бассевичем и Бутурлиным составив штаб этой группы и руководя этим мини-переворотом в осиротевшей империи. К той группе петровских выдвиженцев, которая под руководством Голицына и Репнина требовала на царство малолетнего внука Петра и его полного тезки Петра Алексеевича, Толстому хода никак не было — царевич знал, кто руководил розыском и убийством его отца Алексея. Кроме того, партии «за Екатерину» и «за Петра» сложились автоматически. За маленького внука покойного царя стояла старая русская знать под началом Голицына, Долгорукого, Апраксина и Репнина, надеявшаяся свернуть слишком европейский крен реформ Петра на более спокойную и национальную дорогу. Поэтому Толстой, как и другие «выскочки» петровского окружения из мелких дворян, иностранных авантюристов и детей московских пирожников или литовских свинопасов (Меншиков, Бассевич, Девиер, Ягужинский и др.), немедленно собрались в противоборствующую партию сторонников продолжения петровского дела. А взятая царем в жены бывшая ливонская прачка Марта Скавронская (Екатерина после крещения в православие) в этом смысле была самым настоящим их символом и последней надеждой этих людей.
Этот дележ власти прошел почти бескровно. Как известно, Петр I отменил прежний порядок наследования в России, а сам завещания дописать не успел, и вопрос о наследнике решали в жарких спорах первые сановники империи и родственники почившего императора. Группа Толстого и Меншикова сыграла на опережение, стянув к дворцу вовремя верную им гвардию. А присутствие в этой группе сторонников Екатерины «первого инквизитора» империи Толстого, без сомнения, оказало на голицынскую группировку отрезвляющее психологическое воздействие. Здесь, без сомнения, уже сказывался мрачный имидж новой спецслужбы и страх, посеянный за восемь лет ее работы в стране. В фильме Светланы Дружининой из сериала «Тайны дворцовых переворотов», где показаны события 1725 года у постели умершего императора Петра I, есть очень характерный и исторически вполне достоверный эпизод. Когда обе партии заговорщиков стягиваются во дворец для решения вопроса о наследнике, расставленные фельдмаршалом Репниным караулы пытаются не пускать во дворец сторонников «екатерининской партии» для обеспечения своего численного превосходства, но одного крика кучера толстовской кареты: «Не видишь, Тайная канцелярия» — достаточно для того, чтобы часовой в испуге убрал штык и бросился открывать ворота. Все это вполне могло происходить в тот день в Санкт-Петербурге, созданный имидж уже работал на молодую тайную полицию России.
Когда в зале объявили о коронации Екатерины, никто из деятелей лагеря молодого Петра не осмелился даже громко протестовать в присутствии окруживших дворец гвардейских полков и наличия за спиной Меншикова главы мрачной Тайной канцелярии. Только бравый петровский полководец Аникита Репнин, возглавлявший на тот момент Военную коллегию, попытался схватиться за шпагу и пошел прямо на Меншикова с Толстым, но фактически его собственные подчиненные, гвардейские офицеры, скрутили сопротивлявшегося петровского военного министра и вышвырнули его из зала, где решалась судьба Российской империи на ближайшие годы. Истеричные вопли Репнина о его заслугах петровских времен, как и запоздалые приказы арестовать Екатерину с ее детьми и всеми соратниками, гвардией просто были проигнорированы. После чего остальные члены партии молодого Петра понуро потянулись целовать крест и присягать новой российской императрице. Впрямую Тайную канцелярию в этом споре о наследии Петра Великого не задействовали, но все первые подручные Толстого в ней (Ушаков, Скорняков-Писарев, Бутурлин) заняли позиции в стане приверженцев Екатерины. Она и стала первой императрицей России, Толстой на время вздохнул спокойно. Он остался у трона и даже вошел в созданный Екатериной 1 Верховный тайный совет — коллективный орган при царице для управления страной, фактически став там первым заместителем главы этого тайного совета Меншикова.
Но это спокойствие оказалось обманчивым. Екатерина с подачи Меншикова понемногу взяла курс на свертывание некоторых реформ покойного супруга, не забывая громогласно прославлять его лично и превратив имя покойного в культ. В России понемногу наступает иное время придворных группировок, быстрого обогащения высших сановников, открытой коррупции, всевластия Меншикова у трона зависимой от него и серьезно больной императрицы. У Толстого отбирают одну опору за другой. В числе прочих петровских проектов Екатерина и Меншиков закрывают Тайную канцелярию. Указ о закрытии первой спецслужбы Российской империи подписан Екатериной 28 мая 1726 года.
По мнению историка Тайной канцелярии В.И. Веретенникова, Толстой опять же был инициатором этого указа, с этого момента он остался только сенатором и членом Верховного тайного совета при императрице. Он еще в 1725 году, сразу после смерти Петра, просил новую императрицу освободить его от обязанности руководить Тайной канцелярией, ссылаясь на так и не исполненный указ покойного царя от 1724 года. Но Екатерина до мая 1726 года продолжала направлять в Тайную канцелярию новые дела и арестованных, правда, на доклады к ней по этим делам вместо Толстого обычно ходил его заместитель Ушаков. Так, в книге записей посетителей царицы 30 июня 1725 года значится: был Ушаков с докладом о деле арестованного монаха Выморокова и его соучастников, говоривших «непристойные слова» об императрице, за что та потребовала от Тайной канцелярии расследования и вынесения Выморокову смертного приговора, а его сообщников Щеглова и Игнатьева приказала отправить на каторжные работы в Рогервик. А в декабре 1725 года Ушаков докладывал императрице о деле рядового гренадерского полка Семикове, назвавшемся «спасшимся из крепости» царевичем Алексеем, после чего Екатерина и Семикову утвердила смертный приговор.
Уже в 1726 году по амнистии новой царицы из заключения и ссылки возвращаются многие репрессированные при Петре Тайной канцелярией Толстого. Уже вернулся в столицу прощенный Шафиров, выпущена из тюрьмы бывшая царица Евдокия Лопухина, возвращаются в Санкт-Петербург уцелевшие в ссылке соратники Кикина и царевича Алексея. Это первая в России такая массовая волна реабилитации политических заключенных, и это первая же такая массовая встреча бывших репрессированных со своими инквизиторами. Это не просто волна помилований и освобождений от отбытия ранее назначенных наказаний, пересматриваются дела, и люди полностью реабилитируются. Дело царевича Алексея, царицы Евдокии и группы Кикина фактически признано незаконным розыском. Указом 1726 года всем подданным Российской империи, имевшим на руках относящиеся к этому делу документы или копии манифеста о вине Алексея Романова, Евдокии Лопухиной, Глебова, Кикина и остальных его фигурантов, приказано немедленно сдать эти документы в Сенат и забыть о них.
Толстой все чаще может встретить в столичных коридорах людей, которых он допрашивал, подвесив на дыбе, в подвале своей канцелярии, и оттого бывшему всесильному инквизитору России все тревожнее. Он все чаще говорит верным товарищам Ушакову с Бутурлиным о своем страхе перед подрастающим царевичем Петром, тому приближенные рассказывают обстоятельства убийства его отца.
