По приговору суда Артемию Волынскому вырезали язык и четвертовали в компании с двумя его приближенными, — так закончилась жизнь еще одного мастера петровской разведки, запутавшегося в дебрях большой политики послепетровских времен. Сейчас историки убедительно доказали, что заговор Волынского в расчете на скорую смерть больной Анны Иоанновны действительно имел место и что в сожженных Волынским перед арестом бумагах был разработанный план государственного переворота. Как и то, что фигура самого Волынского идеализирована в литературе усилиями исторического романиста Лажечникова и поэта-декабриста Рылеева. Конечно же Волынский не был русским патриотом в борьбе с немцами Бироном и Остерманом у трона, был просто разгромлен заговор одной группы придворной знати против другой, и проигравшие заплатили своими головами. Впрочем, все это не отменяет безусловных заслуг Волынского на службе разведчиком в Петровскую эпоху.
РАЗВЕДКА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ ПОСЛЕ ПЕТРА I
Во времена, наступившие после бурных реформ Петра I, когда долгое время новые правители больше были озабочены внутренней борьбой за трон и подавлением заговоров, внешняя политика и внешняя разведка оказалась несколько в тени тайного сыска и контрразведки. Российские посланцы за границей не прекращали сбор информации, но таких крупных операций, какие организовывали при Петре Толстой или Паткуль, в этот период не отмечено. Как не было во времена Петра II, Анны Иоанновны и Елизаветы и персонажей во внешней разведки, сравнимых с петровской обоймой. Как известно, если работа разведки не видна современникам и историкам, то это либо оттого, что она работает блестяще и без провалов, либо совсем не работает. В случае с разведкой послепетровских времен, конечно, нельзя сказать, что она совсем замерла, просто ее важность отступила на второй план в череде гвардейских переворотов и разгрома заговоров. Ведь отправленный к казахским ханам и привезший их письменное согласие на вхождение со всеми кочевьями в Российскую империю татарин Максуд Юнусов при Анне Иоанновне совершил не менее важное дело, чем погибший в тех же краях в петровское время князь Черкасский. Но кто теперь помнит разведчика-дипломата Юнусова и каково его место в истории российской разведки и тайной дипломатии по сравнению с легендарными «Бековичем» (Черкасским), Паткулем или Хилковым? Так что разведчикам времен Анны или Елизаветы в этом плане отчасти не повезло.
Новый виток громких и известных успехов в российской разведке наступил только при правлении Екатерины Великой, а затем при ее наследниках Павле I и Александре I. Из числа разведчиков этой эпохи можно выделить также несколько ключевых фигур. Общим руководством внешней разведкой при Екатерине ведали самые влиятельные ее приближенные: глава Иностранной коллегии Никита Панин, глава Военной коллегии Захар Чернышев и первый фаворит императрицы и фактический ее соправитель в течение долгих лет Григорий Потемкин. Непосредственно за границей нелегким делом сбора разведывательной информации занимались, как и раньше, прежде всего постоянные послы России в столицах чужих государств. Такие, как Алексей Обресков, российский посол в Турции, в 1768 году с началом очередной Русско-турецкой войны султан Мустафа приказал заточить русского посла и разведчика в ту же Семибашенную крепость Эдикуле, где в петровские времена сидел Петр Толстой. Только спустя три года России удалось добиться обмена послов, и Обресков вернулся в Санкт-Петербург.
Самым известным и талантливым на поприще разведки и контрразведки приближенным Екатерины II стал граф Алексей Орлов, старший из плеяды братьев Орловых, которые в 70-х годах XVIII века занимали ключевые посты в империи благодаря особому положению при дворе личного интимного друга и фаворита царицы Григория Орлова. Григорий в основном использовался внутри России, в том числе и при руководстве тайным сыском, именно он усмирял во главе посланного войска «чумной бунт» в Москве. Еще один из братьев Орловых, Федор, выполнял разведывательные задачи во время своих выездов с дипломатическими миссиями за пределы России. Но Алексей, известный при дворе под прозвищем Алехан, на этом поприще явно превзошел братьев.
ГЛАВНЫЙ ДИВЕРСАНТ ЕКАТЕРИНИНСКОЙ ИМПЕРИИ
Алексей, как и его братья, пользовался огромным доверием в глазах императрицы с первых дней ее царствования в России. Они были выходцами из дворянского рода Орловых, их дед был тем самым стрельцом Орлом, по легенде дерзившим Петру I на плахе в «утро стрелецкой казни» 1698 года, а отец Григорий Орлов — губернатором в Новгороде. Именно Орловы осуществили «деликатную миссию», сопровождая свергнутого дворцовым переворотом 1762 года экс-императора Петра III к его месту заключения в Ропше, и именно они тайно убили свергнутого собственной супругой Петра Федоровича, когда народу было заявлено о смерти бывшего монарха от геморроидальных колик.
Именно Алексей, по свидетельствам участников ликвидации бывшего императора, первым нанес Петру удар, подавая сигнал братьям, и именно он вместе с князем Барятинским первым примчался из Ропши в столицу доложить императрице о содеянном. Историки до сих пор спорят, давала ли императрица лично указание Алексею Орлову расправиться в Ропше с опостылевшим бывшим супругом или Алексей правильно понял ее молчаливый намек на возможность такого развития событий. Да это и не так важно, был ли прямой приказ или полунамек, ясно лишь, что не сам Орлов с соообщниками решились на цареубийство без уверенности в согласии на него новой императрицы. На свой страх и риск они даже затеять эту печальную пьянку в Ропшинском замке со вчера еще государем всероссийским не осмелились бы, а не то что бить его в ссоре тупым предметом по голове, а вилкой в горло. Знаменитое письмо Алексея Орлова об убийстве Петра Федоровича, начинающееся с циничной фразы: «Урод наш сильно занемог», Екатерина считала своим алиби перед историей — ее слуги извещали ее об уже свершившемся акте цареубийства. Позднее пришедший к власти император Павел завладеет оригиналом этого письма и сожжет его, лишая ненавистную мать этого алиби в убийстве отца. Алексея же Орлова в день перезахоронения праха отца Павел заставит нести за гробом его корону, Орлов на старости лет заявит близким, что сам он воспринял этот приказ спокойно и к нему отнесся как к своего рода покаянию перед убитым им в бурной молодости царем. С этого террористического акта по заданию императрицы Екатерины II в 1762 году и началась знаменитая карьера преуспевающего придворного, искусного дипломата и удачливого разведчика-диверсанта по прозвищу Алехан.
В 1768 году Алексей Орлов впервые за всю историю российской стихийной разведки использует прием выезда с разведывательной миссией за границу не под прикрытием дипломатических или коммерческих целей, а под чужим именем. Изображая немецкого волонтера по имени фон Остроф, он в сопровождении настоящих немцев на русской службе находился на излечении минеральными водами в знаменитом германском Карлсбаде (ныне курорт Карловы Вары в Чехии). Здесь он изучал новые образцы прусских и австрийских винтовок, часть из которых в качестве образцов Орлов доставил в Россию. Но главными разведывательными акциями Орлова стали выезды морским путем в Средиземное море к берегам Италии и Греции.
В первую поездку Орлова в 1772 году, которую все историки признают сугубо разведывательной акцией, он должен был разведать возможность организации пророссийского восстания греков и балканских славян в тылу турок в случае новой русско-турецкой войны, а также выяснить возможность высадки здесь русского морского десанта. То есть, в отличие от большинства знаменитых разведчиков эпохи Петра Великого, Алексей Орлов изначально тяготел не столько к чистой разведке, сколько к ее силовой и диверсионной разновидности, что позднее четко проявится в деле княжны Таракановой. Судя по письмам Орлова из Венеции к императрице Екатерине в Петербург и по количеству завербованных им из числа греков и сербов будущих подпольщиков, а также агентов российской разведки вроде грека Папаз-оглы или венецианского банкира Маруцци, с возложенной на него миссией Орлов справился неплохо. Завербованный им агент из греков по имени Псарос даже ездил тайно на Мальту и уговорил мальтийских рыцарей в случае высадки российского десанта помочь им с моря своим знаменитым флотом. И не вина Алексея Орлова, что вынашиваемый в Петербурге план одновременной атаки на турок на Черном море и десанта у них в тылу на Балканах так и не был реализован. План окончательного развала Османской империи на Балканах и освобождения южных славян был осуществлен Российской империей только век спустя. Но Алексей в своей первой экспедиции провел большую работу, завербованы были сотни желающих принять активное участие в антитурецком выступлении, обещавших помощь российскому десанту.
