- А твоя это деревня. Одна из трех, что входит в твоё наследство. Батюшка Ваш оброк-то с деревенских не забывает собирать, а вот помощи и хозяйской руки от него не дождёшься. Дальнее это.
- Если есть Дальнее, значит, есть и Ближнее?
- Вспомнила значит? Дальнее, Ближнее и Озёрное, и все прилегающие к ним земли. Это всё ваш батюшка так и не смог продать, чему очень злился. К земле у него никогда тяги не было. Всем управляющий занимался. Да он тоже с войны не вернулся. Кто мог, разбежались. Остались те, кому идти некуда.
Я смотрела в окно на серые приземистые дома, словно припорошенные пеплом, покосившиеся заборы, даже худенькие лица бежавших за нашей повозкой детей казались серыми.
На щёку сама собой скатилась одинокая слезинка.
Нянюшка положила на мою руку свою ладонь, успокаивая.
- Я хочу им помочь!
Воскликнула с горячностью, поворачиваясь к нянюшке и стискивая рукой её ладонь.
В её глазах я уловила что-то такое… так родитель смотрит на своего ребёнка, с нежностью и гордостью.
- Моя девочка! Вся в мать!
- Нянюшка, если не было управляющего и папенька не занимался хозяйством, кто за всем присматривал?
- В каждой деревне есть староста. Он и распоряжается всем, и оброк собирает. А в поместье экономка.
- Экономка?
Я сразу представила себе худую чопорную даму с большой связкой ключей на поясе.
- Да, экономка. И это единственный человек в поместье, на которого ты можешь всецело положиться.
Озорная улыбка скользнула по лицу женщины, чем вызвала моё недоумение.
- А как же ты, нянюшка?
Все эти перемены в облике женщины и её последние слова начали меня пугать.
- Так я и есть экономка поместья!
Её глаза лучились весельем. Видимо, мой испуг её рассмешил. Она словно с каждым словом прощупывала меня, выводя на эмоции.
- Ты была слишком маленькой, наверное, действительно, многого не помнишь. Моя семья служит роду Снежных верой и правдой испокон веков, матушка была экономкой в замке барона Снежина, твоего деда. А я пошла горничной к твоей матери, Амелии, и хотя я была намного её старше, мы с ней сильно сдружились.
Я была для неё не просто горничной, но и компаньонкой. Учителя, которых нанимали для Амелии, учили заодно и меня. Мои платья, конечно, были не такими роскошными, как у юной баронессы, но их тоже украшал шёлк и кружево. А когда Амелия вышла замуж и получила в наследство это поместье, конечно же, я поехала вместе с ней!
А вскоре по приезду вышла замуж за управляющего поместьем, вдового, но очень симпатичного и весёлого мужчину. Это были самые счастливые годы нашей жизни. Но потом всё пошло наперекосяк. Так случилось, что я потеряла своего ещё нерождённого ребёнка, а Амелия чуть не потеряла тебя. Словно проклятье кто наслал. Она была так слаба, что мне пришлось взять уход за новорождённой девочкой на себя. Первое слово, которое ты произнесла, было «нянюшка».
Женщина улыбнулась и морщинки вокруг её глаз собрались солнечными лучиками. Она успокаивающе поглаживала мою руку своей ладонью.
- Беда не приходит одна, вскоре Амелии не стало. Натан, твой отец, чуть с ума не сошёл от горя, словно потерял смысл жизни. На тот момент он был очень близок с Питером, забота о сыне заняла все его мысли. Правда, эта удушающая забота вскоре стала сильно его тяготить. Молодой парень, всеми силами пытался вырваться из-под отцовской опеки, потому и на войну пошёл.
О тебе отец словно забыл, хотя он и до этого не жаловал дочь своим вниманием. А когда однажды ты попалась ему на глаза, внезапно сильно разозлился и решил отправить тебя в монастырь. Слишком сильно ты похожа на мать, глядя на тебя, он каждый раз вспоминал о любимой жене, которую потерял навсегда. Никакие уговоры и мольбы не помогли, Натан был непреклонен, тебя отправили на воспитание к сёстрам в монастырь.
Я старалась навещать тебя при любой возможности. Отправляла подарки. А потом началась война, все мужчины ушли и забота о поместье целиком легла на мои плечи. Больше в поместье не было людей, обученных грамоте.
Вернулись не все. Не пришёл назад и твой брат Питер, не вернулся мой муж, в деревнях остались одни бабы.
Женщина замолчала, словно вновь вспоминая те нерадостные события…
Я молчала, стараясь не разрушить ту тоненькую ниточку взаимопонимания, протянувшуюся между нами. Нянюшка качнула головой, словно отгоняя грустные думы.
- Натан, как вернулся и узнал, что сына, который был смыслом его жизни, больше нет, так и запил. Что мог, продал. И остался от баронских земель этот малый клочок. Так он и его умудрился заложить. А как кредиторы прознали, что он на это права не имеет, не может распоряжаться твоим имуществом до твоего совершеннолетия или замужества, так начали осаждать поместье с угрозами.
Вот тут папеньке и пришлось тебя домой возвращать. Даже жениха тебе нашёл. Соседа нашего, барона Мерзякина.
Словно тень набежала на лицо нянюшки, она и губы поджала, сложив куриной жопкой.
- Я не хочу замуж!
Вырвалось у меня.
- Да кто ж тебя спрашивать будет? До своего совершеннолетия ты во власти батюшки своего.
- И сколько мне осталось до этого самого совершеннолетия?
- Два года!
Два года! Мне нужно продержаться два года и я буду свободна!
- А что, нянюшка, жених-то каков из себя? Молод ли, хорош собой?
Рассматривать придётся разные варианты. Возможно, мне удастся договориться с женихом, подождать два года со свадьбой.
- Пёс он смердявый, а не жених!
Опаньки! У нянюшки даже ноздри раздуваются от гнева. И какую подлянку мне вновь подложил милый папенька?
- Старый он, словно пень плешивый. Но богатый - страсть, этого не отнять! Каким-то образом его поместье в войну не пострадало, а только богаче стало. И повадился он на старости лет жениться. Да всё на молоденьких. Уже трёх жён в могилу свёл! Берёт в невесты дочек обедневших дворян, а тут целая баронесса подвернулась! Он папеньку твоего целых два месяца поил да обхаживал, пока тот согласие своё на твой брак не дал.
А вот это уже конкретное попадалово!
- Нянюшка, я не хочу замуж! - заканючила я.
- А чего ты хочешь? Назад в монастырь?
- Нет, в монастырь я тоже не хочу! - твёрдо ответила ей
- Вот это - другое дело! А то я, как тебя на дорожном тракте-то встретила, ты всё ревела - в монастырь хочу да в монастырь хочу! Пока на мосту колесо у кареты не подломилось да ты из открывшейся дверки в реку-то не улетела. Да, думаю, не сама ты туда упала, не иначе, сестра Лусинда помогла.
- Нянюшка, а почему ты тогда, как бы это сказать…
