В это самое время показалась Маша, выходящая из беседки. Лицо ее было крайне задумчивое. Интересно, как все прошло? Какие бы не были наши с ней отношения на Земле, но здесь мы с ней в одной лодке.
Когда Мили прошла собеседование, мне не нужно было расспрашивать ее. Она вылетела из беседки с улыбкой во все тридцать два зуба, схватила за руки и на радостях закружила меня по парку, мечтательно протянув:
— Какой же у него приятный голос…
Как по мне вполне обычный, а вот настоящий голос Рейнальда… Он был разным: бархатистым, ласковым, хриплым, а с посторонними властным, но всегда таким родным…
Да, я понимаю, что с ним мне нужна трезвая голова, но боюсь я пропала…
Глава 27
Сидя перед зеркалом, я наблюдала за умелыми движениями Лины, собирающей мне волосы в высокую прическу, но мыслями я находилась не здесь, а по-прежнему на озере, где были только я и он. Мои губы до сих пор помнили его ласки и казалось, что все ещё оставались немного припухшими и покрасневшими, несмотря на то что прошло достаточно времени.
По дороге в покои Мили мне рассказала, что спрашивали у нее, в сущности, то, что значилось в анкете, которую мы заполняли ранее. Но на этот раз ей задавали уточняющие вопросы. В общем, вполне обычная беседа. Уже в комнате я подумала, что, возможно, вижу то, чего нет.
— Вот и всё, — объявила горничная, — мы закончили даже раньше, чем я планировала. Ещё минимум полчаса до мероприятия. Может желаете перекусить?
— Нет, спасибо, — я покачала головой, рассматривая себя со стороны.
Хороша. Высоко собранные волосы волнистыми локонами спускаются на плечи. Сбоку оставлена одна кокетливая завитушка. Макияж, хоть и есть, но едва заметен. Лина подчеркнула глаза, отчего те стали еще более выразительными, и губы, а жемчужную кожу лица слегка припудрила.
— Тогда можно я пойду? — попросила горничная. — У главной кухарки сегодня именины, и она пригласила меня.
— Конечно, иди.
Как хорошо все складывается. Лина уйдет, а я смогу нормально поговорить с Эйром и попросить его позаниматься со мной магией.
— Как у вас все закончится, я приду помочь вам подготовиться ко сну.
— Не нужно. Умыться, переодеться в сорочку и расстелить постель могу и сама. Так что спокойно отдыхай и ни о чем не беспокойся.
— Леди, спасибо, — она на радостях обняла меня, после чего потупилась и направилась прочь.
— Лина? — остановила девушку, успевшую открыть дверь.
— Да, леди.
— Давай тебя накрасим и сделаем красивую прическу? Я не такой мастер, как ты, но тоже кое-что умею.
— Если Вам не сложно, леди, — смущенно произнесла девушка, косясь на косметику.
— Не сложно. Садись!
Я не стала сильно усердствовать. Лишь слегка сделала акцент на глазах. Волосы приподняла и заколола шпильками, оставив свисать одну прядку, как у меня. Получилось очень нежно и женственно. Так что горничная стала выглядеть на свой возраст. Уходила она счастливой.
— Ну наконец-то, — тут же ворвался в мою голову голос дракончика, — давай сюда свое кольцо! Снимем с него проклятье.
— Как же я тебе его дам, если оно не снимается? — задала резонный вопрос.
— Руку мне протяни!
— Что ты будешь делать? — не спешила выполнять требуемое и, как позже оказалось, не зря.
— Обожгу его своим пламенем.
— А как же моя рука? Ты ведь можешь и ее задеть.
— Мой огонь не причинит тебе вреда, — Эйр закатил глаза.
— Ну ладно.
Я с опаской поднесла руку и зажмурилась. Через несколько секунд почувствовала легкую щекотку на пальцах.
— Все, — спустя несколько секунд произнес Эйр.
Так быстро?
Открыла глаза и взглянула на кольцо, из которого пропали редкие черные всполохи. Это и было проклятие?
— Вы все проклятия можете уничтожать своим дыханием?
— Нет, только с предметов.
— А почему об этом не написано в книге? — взяла в руки бесполезный талмуд о магических существах, в котором про драконов всего несколько страниц.
— А кто не хочет иметь козырь в рукаве?
— Спасибо, — вспомнила, что не мешало бы и поблагодарить, — ты сможешь меня магии научить?
Он покачал своей чешуйчатой головой:
— Прости, Аня, но я в ваших ведьминых штучках не разбираюсь. Знаю только, что вы только проклятия можете насылать, да жидкость магией напитывать.
— А как же я тогда стихию земли вызвала?
— А припомни, что в этот момент делала, о чем думала, что говорила.
— Легче сказать, чем сделать, — столько времени прошло… — я прокляла их.
— Ну вот.
— Это что же получается, ведьмы только и умеют что зелья варить, да проклятиями раскидываться? А как же предсказание будущего, крутые заклятья, из-за которых маги и хотят нашу силу?
— Заклятья по части магов, а вы им резерв увеличиваете. Будущее способны пересказывать единицы. Ещё вы можете обращаться за помощью к матери природе.
— Понятно, — я погрустнела. Даже руки расслабила, из-за чего книга с грохотом упала на пол, выпустив на волю засушенный вчера цветок.
— Ты ещё не забыла о вечере поэзий?
Если честно, то да, забыла.
Спрятав цветок в книге и водрузив ее на прикроватную тумбочку, бросила взгляд на себя в зеркало и отправилась в библиотеку.
Читальный зал с последнего моего визита сильно изменился. Здесь стало значительно больше свободного места за счёт отодвинутых стеллажей с книгами, а также светлее и наряднее. Столы и помост посередине украшены цветами, из-за чего в воздухе витал потрясающий аромат.
Немногочисленные невесты уже заняли места, и я решила последовать их примеру. Мили пока ещё не было, в отличие от остальных соседок по столу в столовой. К ним и направилась.
— Аня, ты потрясающе выглядишь, — зачарованно произнесла Кэтрин.
— А как по мне не очень, — вставила свои три копейки Агата, — сюда б декольте побольше. Выглядишь как монашка.
Сама говорившая облачилась в тёмно-синее платье с таким глубоким вырезом, что не нужно никакой фантазии. Достаточно сесть рядом, а ещё лучше встать сбоку.
Пришла Мили в невероятно идущем ей алом великолепии, и все переключили внимание на нее, позволив мне с облегчением выдохнуть. Не люблю критику, хоть и стараюсь этого не показывать.
Через несколько минут в библиотеку вошла распорядительница в компании неразлучных трёх мушкетёров. Она не стала тянуть и после короткой речи дала отмашку начинать.
Очередность нам была известна с завтрака, по окончании которого тянули жребий. Мне предстояло выступать последней, то есть двадцать восьмой.
