Первой на возвышение взошла Маша. Ее выбор, к моему удивлению, пал на отрывок из письма Татьяны Онегину А.С. Пушкина. Читала она его не дурно, с выражением и паузами, где необходимо.
— Замечательное стихотворение, — оценила распорядительница, — позвольте узнать автора.
— Он, то есть я, перед вами — солгала Маша. Вот врёт и не краснеет, хотя не могла же она назвать истинного поэта. Мало ли.
— Если мне не изменяет память, вы прибыли к нам из небольшого городка, а не из деревни?
— Да, но согласитесь, Шубург по сравнению со столицей всего лишь захудалая деревня.
— В некотором роде, — согласилась сваха.
— Вы безумно талантливы, — похвалил Кристен. — Надеюсь, в будущем ещё услышать вас.
На протяжении всего чтения, я заметила, как землячка то и дело бросает взгляды на него, словно само это письмо посвящено ему. В этом нет ничего удивительного. Мужчина хорош собой. Явно родовит. Добрая половина участниц отбора надеется, что именно Кристен их жених.
Следующей на помост взошла высокомерная брюнетка, часто бросающая брезгливые взгляды на менее обеспеченных девушек и слуг. Стыдно признаться, но мне бы хотелось, чтобы она провалилась, но увы. Таких, как она, учат быть в центре внимания с детства.
Настала очередь Мили. Подруга очень нервничала, но стоило ей начать, как она отстранилась, полностью погрузившись в трагичную историю о любви. Естественно, ее прочтение получило заслуженную похвалу от всех, включая молчавшего доселе Морти.
Потом я отвлеклась, бросив взгляд за окно, за которым обнаружилась пара. Они, державшись за руки, бежали вглубь парка, изредка останавливаясь, чтобы поцеловаться. Судя по всему, им было весело вместе.
Я не привыкла подглядывать за посторонними, но что-то в девушке мне показалось знакомым. К сожалению, она не поворачивалась лицом, а когда же все-таки посмотрела в эту сторону, я не смогла сдержать довольной улыбки, потому что это была моя горничная Лина. Вот не зря марафет наводила. Чуяло мое сердце…
— Что ты там такого интересного увидела? — тихонько спросила Мили, которой не было видно эту часть парка из окна.
— Ничего, — тут же повернулась и внимательно уставилась на помост, за которым сейчас читала Кэтрин. Получалось у нее вполне неплохо, но ее стеснительность дала о себе знать. Она покраснела, как рак, но, к счастью, ни разу не запнулась, в отличие от другой красивой блондинки, которая в моменты своих ляпов быстро-быстро махала длинными ресничками, кокетливо наматывая локон на пальчик и поглядывая на мужчин.
Одна из девушек так заунывно что-то вещала, что я едва сдерживалась, чтобы не зевнуть.
И вот настала моя очередь. Изначально я выбрала другое стихотворение, но увидев выпавший из книги засушенный цветок передумала.
Цветок засохший, безуханный,
Забытый в книге вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя…
Автор: Пушкин А.С.
Все время, пока читала, смотрела только на Рейнальда, который в свою очередь также не отрывал восхищенный взгляд от меня. Стоило мне закончить, он тут же произнес:
— Сражен наповал, благодарю!
От распорядительницы донёсся вопрос об авторе. Да простит, меня Александр Сергеевич, назвала себя.
Заняв свое место, поднялась сваха и объявила трёх девушек, не прошедших испытание по мнению жюри и покидающих отбор, среди них была та самая блондинка с длинными ресницами, но мне ее не жалко, а вот Кэтрин, на глазах которой тут же выступили слезы очень даже.
— Это еще не все, — продолжала она, — по результатам собеседования нас покидают леди Беатрис, леди Луиза, Агата, леди Виола и леди Жасмин. Все выбывшие должны отбыть на рассвете. Кареты будут вас ждать на подъездной аллее.
Девушки были не согласны с таким решением, но кто их слушал.
Нас осталось двадцать.
Глава 28
— Кэтрин, милая, не плачь, — приговаривала Мили, успокаивающе гладя по голове, — нужен тебе этот герцог? Может тебе суждено стать женой принцу.
— Скажешь тоже, — не унималась девушка, — где я, а где он.
— Зато ты добрая и красивая, — вклинилась я.
— А пойдемте ко мне? — предложила Элиза.
— Зачем? — поинтересовалась Мили, но этот вопрос интересовал всех.
— Девичник устроим. Скучно тут.
— Мне вещи собирать надо, — отказалась Кэтрин.
— Мы потом тебе поможем, — пообещала Элиза.
— Так и поступим, — решительно заявила Мили и потянула нас на выход.
Комната, в которой мы оказались, мало отличалась от моей, разве что цветовой гаммой: светлое дерево и золотисто-розовые стены, постель.
— Дина, принеси нам лёгких закусок, сладостей и фруктов, — велела хозяйка спальни находившейся здесь девушке. Та согласно кивнула и скрылась за дверью.
— Ты про чай забыла сказать, — спохватилась Кэтрин.
— Нет, у меня есть идея получше, — она распахнула шкаф и принялась там копаться, тихо что-то бубня себе под нос, — вот она, — от ее резкого восклицания мы синхронно вздрогнули и уставились на стеклянную бутылку в ее руках.
— Что это? — с опаской уточнила я, сильно сомневаясь в качестве мутной розоватой жидкости.
— Эльфийское вино пила? — кивнула, вспомнив ужин в таверне, — это тоже самое, только домашнего производства. Мой брат сам делает.
Последняя фраза была произнесена не без гордости.
— Нужно принести ещё два стула, — решила Мили и направилась к двери.
— Не надо, — остановила ее Элиза, — давайте сдвинем стол к кровати. Тогда точно все поместимся.
Что сказать о домашнем "эльфийском вине"? Чистой воды самогон только со сладковатым привкусом. А как от него хорошо становится…
Сделав глоток, почувствовала обжигающую жидкость внутри, которая наполнила тело безудержной энергией, требующей выхода. После третьего опустошенного бокала появились крылья, которые тут же подняли меня на ноги.
— А пойдёмте погуляем, — произнесла я до безобразия довольным голосом.
Идея всем пришлась по душе, и мы направились на выход.
Замок спал. Время от времени тишину нарушало кваканье лягушек и стрекот сверчков. И тут мы такие крадущиеся на носочках и давящиеся от хохота. Такое ощущение, будто я смешинку проглотила. Мне сейчас палец покажи, и то, наверное, не удержусь.
Куда шли? Не знаю. Главное вместе. Поначалу мы пробовали идти врозь, но резко сузившиеся коридоры так и норовили познакомить нас со стенами. Никогда не думала, что допьюсь до такого состояния…
— Аня, ты куда нас ведешь? — серьезно спросила Элиза.
