– Скажи мне, утерянная моя любовь, – ответила Синица, – ты можешь припомнить, почему ты был создан? Ты строил планы до своего рождения? Ко мне во второй раз осознание жизни пришло так же, как в первый, в одно долгое мгновение. Я этого не выбирала. Я не знаю, как оно случилось. И не знаю почему.
Призрачный Певец гневно указал на Блажку.
– Чтобы исправить ошибку – ее! Орки попортили тебя своей Поганью, а ты опозорила нас, сбежав от Акис’накам.
– Чтобы найти лучший путь! – воскликнула Синица. – Я путешествовала и страдала в одиночестве, чтобы найти, как не дать родиться Краху-из-Плоти и жить дальше. Я… думала, что мне удалось. Беззаветная Пожирательница пощадила меня, когда я наконец встала перед ней. Сидящая Молодь решила, что я могу остаться, если мои кровные примут меня. Но ты отказался, мой муж! Ты изгнал меня, чтобы я родила и погибла среди племени полуорков.
– Ошибка, – признал Призрачный Певец. – Твоя. Ты Возвращенная, и тебе ее исправлять. Перестать бежать, моя своенравная жена. Покончи с этим.
Презрительный взгляд воина скользнул к Синицыному животу.
Синица обхватила себя руками, будто защищаясь.
– Нет.
– В чем дело? – спросила Блажка с вызовом.
– Это… ты, – ответила Синица. – Эхо тебя. Как все в этой второй жизни, она соединена с первой. Когда я проснулась в этом теле, часть тебя вернулась ко мне. Вы оба.
– Оба? – переспросил Призрачный Певец, его олень стал тревожно переминаться с ноги на ногу. – О чем ты говоришь?
Ему ответил натянутый голос Жрики:
– Скоро узнаешь.
Блажка посмотрела вслед за полурослицей на запад.
– Черт.
По равнине пронеслась пара десятков быстрых теней. Их хозяина видно не было, но он наверняка не слишком от них отставал.
Послышался смех псов.
Синица закричала и схватилась за живот.
Блажка поддержала ее, когда у той подкосились ноги.
– Что…
– Уходи, – сказала ей Синица, ее лицо исказилось от боли. Она толкнула Блажку достаточно сильно, чтобы та завалилась на землю.
– У нас мало времени, полукровка! – предостерегла Жрика.
Вскочив на ноги, Блажка крикнула Призрачному Певцу:
– Уведи отсюда Синицу!
Если эльф ее и услышал, то не подал виду. Он издал боевой клич и, толкнув своего оленя, устремился к приближающейся стае.
Блажка повернулась к его сыну.
– Н’кисос!
Взгляд младшего воина переместился с Призрачного Певца на Синицу. Он разрывался между скачущим в пасти тварей отцом и матерью, корчащейся на земле от боли. В тревоге и замешательстве он не мог принять решение.
– Черт! – процедила сквозь зубы Блажка. – Жрика, будь готова!
– Рядом с этой остроухой…
Полурослица обернулась на Блажку, чтобы это сказать и не видела подоспевшего пса.
Его видела Блажка. Но было слишком поздно.
Слишком поздно, чтобы вскинуть арбалет. Слишком поздно, чтобы сделать хоть что-либо, кроме как понять: остальные были лишь отвлекающим маневром, и этот одинокий зверь шел с фланга, нацеленный на самую опасную добычу.
Гиена прижала Жрику к земле, ухватила зубами за руку и рванула прочь. Полурослица обмякла, будто детская кукла, когда тварь потащила ее по твердой земле. Блажка выхватила арбалет, прицелилась. Но прежде чем она успела спустить крючок, пса хлестнула, сбив с ног, волна звука. Жрика высвободилась. Пес быстро поднялся, но Н’кисос повел своего оленя между зверем и его добычей, держа дубинку в здоровой руке и управляя одними ногами. При этом он размахивал оружием и пронзительно кричал.
Блажка подбежала к Жрике. Та, очевидно, ударилась головой о камень и теперь лежала без сознания, а волосы ее были липкими от крови. Но главное, она дышала.
– Мой отец, – сказал Н’кисос.
Блажка подняла глаза и кивнула.
– Иди.
Когда его олень ускакал на помощь Призрачному Певцу, Блажка оглядела горизонт – она высматривала там рыскающих псов. И тогда увидела их.
Солнце уже поднималось над равниной. И вдали на его фоне вырисовывались силуэты, которые Блажка узнала бы лишь по одному стуку копыт.
Это были ее Реальные ублюдки.
Глава 39
Она не знала, как они здесь оказались. Их не должно было здесь быть. Но она знала, зачем они пришли. Они пришли за ней. Ее сердце должно было рвануться из груди, но она ощутила лишь страх за их жизни. Они не могли ее спасти. Не от этого. И она не была уверена, что сама может спасти их.
Повернувшись обратно, Блажка увидела Призрачного Певца – тот сражался в окружении стаи. Его олень скакал перед щелкающими пастями, сияя рогами и то и дело опуская огромную голову, чтобы оттолкнуть псов. Копье в руке эльфа не замирало ни на миг, и твари, которые оказывались на его пути, взвизгивали, когда острое лезвие пронзало их шкуры.
Н’кисос уже был рядом и разгонял стаю своей громогласной дубинкой. Он применял магию, которая ранее повергла Ублюдков, и Блажка почувствовала искру надежды, когда ее сила начала отбрасывать гиен прочь. Но их было слишком много. Вынужденный отбиваться сразу от пары десятков тварей, Н’кисос не мог сосредоточить песнь своего оружия на одном противнике достаточно долго. Но и псы не могли одолеть Рогов. Будто поняв, что сражаться с ними бесполезно, стая рассеялась.
И устремилась навстречу Блажке.
Семнадцать псов бежали со всех ног, взметая пыль. Блажка прицелилась в одного вдалеке и выстрелила. Стрела вошла твари в шею, и она упала. Но в следующий момент Блажка не сдержала ругательств, когда та дернулась, перекатилась и встала на ноги, снова устремившись вслед за своими дьявольскими собратьями. Она натянула тетиву, вставила стрелу, прицелилась, выстрелила. Еще один пес упал. Но лежать не остался. Она только задерживала их, но не более того. Еще один выстрел – и они уже будут совсем рядом.
Натянула. Вставила. Прицелилась. Выстрелила.
К последней ее стреле присоединилось еще три. Четыре пса свалилось. Сзади загрохотали копыта, сотрясая землю, и мимо нее промчались Злобный старик и Уродище с Шакалом и Овсом в седлах. И с ними – Колпак на своем безымянном варваре. Ее лучшие, самые опасные братья. За ними следом – Хорек и Облезлый Змей. Баламут. И Инкус на Чумном. Все неслись прямо к пастям надвигающейся стаи; свины бодали тварей бивнями, ездоки метали дротики. Одна из гиен завизжала, когда Овес метнул дротик с такой силой, что тот прошел насквозь ее туловища, пригвоздив к земле. Колпак вынул тальвар и принялся размахивать им во все стороны.
Перезаряжаясь, Блажка посмотрела на Синицу. Она лежала выпуклым животом вверх, выгнув позвоночник, и ее крики становились все громче.
