Старшие претенденты – все, кроме Абрила, – повернулись и последовали за Тельчиком. Жители Отрадной направились в глубь деревни. Блажка отпустила их и отправила Меда проследить за разгрузкой камня, который они привезли к дому каменщика.
– Подготовь нам свинов, – приказала она Абрилу.
Когда полукровка радостно побежал к хлевам, она зашагала к приюту.
Внутри было тихо, но не из-за хрупкого спокойствия спящих детей, – то была тишина, рожденная нуждой, от того, что малые дети уже много дней недоедали. Горстка найденышей не спала – они, будто завороженные, играли под столом. Что бы это ни была за игра, выглядела она пугающе и совершенно непривычно. Никто не смеялся, не пищал от восторга и даже не кричал от возмущения – просто пятеро угрюмых детей, не старше четырех, коротали время. На соседних койках лежали их старшие товарищи, которые сном пытались бороться с голодными болями. Когда Блажка сама была ребенком, здесь никогда не было так тихо. Дети-полуорки вообще славились своим буйством.
Когда Блажка вошла в комнату, Метла отложила шитье в сторону, встала и подошла встретить ее у двери.
– Колючка спит, – сообщила она полушепотом. – Один малыш всю ночь не давал ей уснуть.
Блажка понимающе кивнула и оглядела девушку. Метла служила наглядным свидетельством того, почему полукровки называли людей хиляками. Даже во времена достатка, когда Серые ублюдки были сильны, она всегда напоминала ивовую ветвь. Все в ней – волосы и руки, ноги и даже нос – было длинным и тонким.
– А ты? – спросила Блажка. – Все болеешь?
– Нет, – ответила девушка. – Перед рассветом жар спал. Я здорова.
По ее виду это едва ли можно было утверждать. Истощение отражалось на ее лице темными кругами под глазами.
– Тогда вернусь, когда Колючка проснется.
Блажка направилась к выходу, и сироты уставились на нее из-под стола. На их лицах не было ничего, кроме душераздирающей маски безразличия.
Она вышла на северную окраину города. Большинство зданий, что она миновала, были пусты. Хотя посвященные братья высказывали притязания на некоторые из них, Блажка пресекла эти идеи, прежде чем те пустили корни. Она считала, что Ублюдкам надлежит жить всем вместе в доме винодела. Ей не нужно было, чтобы члены копыта разбредались по всей деревне, развлекаясь со своими койкогрелками и теряя дисциплину.
Блажка приблизилась к месту, которое некогда считалось верхней окраиной поселения. Здесь частокол изгибался, чтобы захватить добрый кусок ровной земли. Чтобы обнести этот участок, они израсходовали почти всю древесину, но защитить свинов было для них критически важной задачей.
По ветру разносился шум и запах пары десятков варваров. Тренированные звери Ублюдков толкались у корыта перед хлевом, а пара сопляков высыпала ведра корма прямо на рыла нетерпеливых животных. Счастливые свины ничего не ведали о нормировании и за день съедали больше, чем их надзиратели за три, но позволить варварам зачахнуть было бы ошибкой. Поросят и крутней кормили почти так же хорошо, только они спали не здесь, а в загоне. Рядом, во дворике укрощения, Дуболом сидел верхом на сильной молодой свиноматке, крепко схватившись за бивни, чтобы приучить к повиновению. Это было самым сложным в обучении варвара. Свины ненавидели, когда их дергали за бивни, особенно на ходу.
Прислонившись к загону, Блажка наблюдала, как Дуболом водил животное, поворачивая взад-вперед вдоль забора, постепенно усиливая давление на свинодерги. Бывший кочевник оказался прирожденным укротителем: никогда не терял терпения и всегда точно знал, насколько нужно подтолкнуть свина. Раньше Ублюдки обучали варваров по очереди, как и сопляков, но вскоре стало очевидным, что тягаться в этом деле с Дуболомом не мог никто, поэтому Блажка назначила его обучать новых животных на постоянной основе.
Увидев ожидающего вождя, Дуболом затормозил и ловким для такого здоровяка движением спрыгнул со зверя. Свиноматка, пользуясь временной свободой, порысила в дальний конец дворика.
– Эту из Шквала бивней привели? – поинтересовалась Блажка, кивая подбородком на свинью.
Дуболом подошел к забору и кивнул.
– Она почти готова, – отозвалась Блажка с немалым довольством.
Дуболом выставил пару мозолистых пальцев.
Блажка понимающе хмыкнула.
– Две недели. А за десять дней сможешь? – Она понизила голос. – Я знаю, вы с Медом хотите скорее представить Абрила к братству. Печально будет, если у новобранца не окажется своего свина.
Глаза Дуболома задумчиво поднялись из-под тяжелых бровей. Затем он быстро все взвесил и кивнул.
– Хорошо. А как крутни из Клыков, растут? Я бы очень хотела пустить в патрули больше сопляков.
Дуболом протяжно вздохнул, раздув и без того недюжинную грудь. Его взгляд упал на загон поменьше, где троицу визжащих, покрытых щетинкой страшилищ держали взаперти отдельно от остальных необученных свинов. Переведя взгляд обратно на Блажку, Дуболом скривил губы и, выставив руку ладонью вниз, качнул ею в воздухе.
Блажка с досадой выдохнула.
– Так и думала. Занимайся. Только смотри, чтоб они тебя не убили. Я могу сама над одним поработать, когда вернусь.
В ответ он сдвинул брови и затряс головой.
– Не надо со мной нянчиться, Дуболом. Или забыл, на ком я езжу?
И будто по волшебству, в этот момент из хлева показался Абрил: он вел соплячьего и Блажкиного свинов – запряженных и готовых в патруль.
Одобрительно кивнув сопляку за скорость, она села верхом. Варвар был одним из первых, кого Ублюдкам подарили Клыки наших отцов, и он оставался таким же диким, как его прежние хозяева. Возмущенно пыхтя, свин взбрыкнул, вскинув задние ноги достаточно сильно, чтобы Абрилу пришлось отойти на шаг-другой. Это была старая игра, и Блажка всегда в ней побеждала. Взявшись за оба свинодерга и крепко обхватив бока ногами, она вынудила ретивого свина подчиниться. Затем еще один недовольный храп – и зверь окончательно успокоился. Блажка никогда не давала свинам имен, но Ублюдки называли ее зверя Щелкочесом. «Единственный, кто смахивает пыль у вождя между ног». Им казалось, это умно́. И еще казалось, что она ничего об этом не слышала.
Она пробыла в этом копыте слишком долго, чтобы не услышать, и слишком долго, чтобы не считать это имя чертовски забавным. Умные они говнюки, ее Ублюдки.
Абрил также забрался в седло и ждал, когда она прикажет идти.
– Чего ты там болтаешься, сопляк? – упрекнула его Блажка. – Тебе еще весь южный круг надо сделать до темноты. А это немало, когда едешь один. Лучше тебе поторопиться.
Абрил просиял, на его лице отразилась готовность.
– Один?
– Постарайся не умереть.
– Есть, вождь!
Абрил рьяно толкнул своего свина, по-хамски оставив Блажку в пыли.
Она, кивнув Дуболому и крепко ткнув своего зверя, тронулась за ним вслед.
