– Я не совершала преступлений.
Бермудо наморщил нос.
– Ты убила кавалеро, состоявшего на службе у короля, и вступила в сговор, чтобы это скрыть.
– Это был долбаный дезертир! И я ничего не скрывала. Когда я толкнула свина, бордель еще стоял на месте.
– Ну конечно стоял, – сказал Бермудо, говоря с ней, будто с недалекой простушкой. – Я сам приказал стереть это мерзкое логово с лица земли.
Он застал Блажку врасплох.
– Черти чертовские, – выругалась она. – Да ты совсем в бред ударился.
Глаза капитана сверкнули.
– Бредом было позволить ему простоять столько времени. Это был приют для разбойников и изгоев, только и всего. Убежище дезертиров и кочевников. Уль-вундулас больше не будет терпеть подобных мест.
– Ресия не знала, что они были дезертирами, урод.
– Да. Так она и говорила. И все шлюхи тоже… вплоть до того, как их обиталище было предано огню. А потом они рассказали гораздо больше, правда, Мането?
– Словно хор несдержанных птиц, милорд.
Бермудо поджал губы.
– Да. И вот ты объявляешься здесь, в связи с убийством кавалеро.
– Они могут лгать, – сказала Блажка. – И ты со своим щербатым евнухом можешь лгать. Ложь не станет правдой от количества болтающихся языков.
– И все же достаточно всего одного языка, чтобы ее развеять. – Бермудо победоносно выставил всего один палец. – Одной шлюхи, которая в отчаянии рассказала, что ты – убийца кавалеро Гарсии.
Блажка внезапно ощутила на губах вкус несвежей мочи.
Ну нахрен.
Бермудо насмешливо наклонился вперед, словно она что-то ответила, а он не расслышал.
– Что? Даже не скажешь, что это сделал Шакал? Не дашь такую отговорку? Его ведь здесь нет. Он остается на свободе, и его не поймать. Почему бы не возложить на него вину, которая и так покоилась на нем пару лет? Но ты молчишь. Потому что гордость не позволит тебе приписать ему убийство, которое совершила ты. Я вижу это по твоему лицу! Одно дело – позволить мне верить, что это сделал Шакал, но назвать его убийцей ты не сможешь. Нет! Это было бы трусостью. Более того, это отрицало бы то, чем ты гордишься!
– Ты чертовски прав.
И он действительно был прав. Блажка никогда не хотела прикрываться Шакалом, когда речь шла об убийстве юнца с заячьей губой. Она пробыла в присутствии того кавалеро всего мгновений десять, но их оказалось более чем достаточно, чтобы наверняка знать: она оказала Уделью милость, всадив стрелу ему в мозг.
Ее признание отразилось на лице капитана уродливой смесью триумфа и отвращения. Капелька пота, устроившаяся в углублении под носом, затряслась. Его затаенное дыхание стало слышимым.
– Маркиза Пунела долго ждала, когда свершится правосудие над полукровкой, убившей ее сына.
– Осторожно, Бермудо. Не похоже, чтобы в тебе хватило крови на набухший стручок.
Но он был так захвачен мыслью о правосудии, что оскорбление его не смутило.
– Повозки или смерть. Выбирай.
– О чем ты говоришь, нахрен?
– Мое милосердие в силе. Ты можешь уйти, свободной и с припасами для своего копыта. Только отдай мне Шакала.
Блажка только изумилась ему.
– Тебе не нужно погибать за свое преступление! – надавил Бермудо.
Блажка почесала нос сцепленными руками.
– Не тебе рассказывать мне о преступлениях, хиляк. Не тебе, кто отдал приказ выслеживать вольных едоков и вешать на самом ближнем дереве, что их выдержит.
Глаза Бермудо широко раскрылись поверх темных нездоровых кругов, лицо исполнилось гнева.
– Защищать королевство Гиспарты – не преступление, это долг, который я поклялся исполнять.
– Защищать? Убивая кочевников? Заковывая мастеров копыт в цепи? Твоя ненависть ослабляет весь Уль-вундулас!
– Ослабляет? Нам не нужен ваш род. – Бермудо фыркнул. – Вы бесполезные свиноезды, которые не смогли сдержать тяжаков на нашей границе. Не более того! – Калека так разошелся, что чуть не упал, когда в пылу указал рукой за спину. – Благодаря этим пушкам орки никогда больше не запятнают цивилизованную землю.
– И чего ты, думаешь, этим добился? – спросила Блажка с вызовом. – Орки не нападут на это место, потому что просто обойдут его! Чтобы их сдержать, нужно видеть, что они приближаются, а для этого нужно следить за каждым кустом, проверять каждый овраг. А значит, нужны животные и воины в седле. Ты же кавалеро, сам это знаешь! Земля лошадей и свинов, она огромна, и только сильные копыта могут ее пересечь. Только сильные копыта могут ее защитить!
Бермудо ощетинился.
– Копыта больше не нужны! Вы теперь просто дозорные. И ваше время подходит к концу.
Теперь был Блажкин черед шагнуть вперед. Краем зрения она заметила, как Мането напрягся, но все равно, не смутившись, приблизилась к капитану, и они оказались нос к носу.
– Дозорные? Мы ездили по пустошам, Бермудо. Мы ездили! Мы истекали кровью и погибали, чтобы остановить новое Нашествие, так же, как вы. И сделаем это опять. А ты отплачиваешь нам травлей. Отстань от кочевников, брось свою ненормальную охоту на Шакала. Возьмись уже за ум, нахрен!
Бермудо выглядел оскорбленным и сбитым с толку.
– Ты думаешь, это мне он так сильно нужен? Думаешь, я сам не хочу заняться чем-то более важным? Его требует Корона. Сама королева! Она была очень огорчена, когда я написал ей о негодяе-полуорке, который был изгнан из своего копыта и ушел бродить, где ему вздумается. О том, как он сговорился с другим изгоем и попал в нашу тюрьму, а потом сбежал с помощью Игнасио, чтобы найти чародея, который должен был защищать эту кастиль, и убить его. Поначалу я был слеп и не понимал, зачем он это сделал. И только после того, как пережил орочий налет, я лежал на койке хирурга и понял. Он помогал им. Оркам! Абзул был грязным немощным стариком, но его колдовство оставалось при нем, и орки правильно его боялись. А когда его башня взорвалась дымом и огнем, погубив чародея, этого страха не стало. И виноват во всем Шакал! Полуорк на побегушках у орков! На что еще пойдет этот пес, чтобы помочь своим новым хозяевам? Не он ли устроил разрушение Горнила, своего бывшего дома, чтобы внести еще больший раздор и облегчить оркам Нашествие?
У Блажки заболел живот. Бермудо не знал правды – пока, – но чуял ее, будто кусок гнилого мяса, лежащий между ними, пока они кружат вокруг него на этой башне. Она опасалась того, что случится с Ублюдками, если Бермудо узнает о роли Ваятеля в плане Штукаря захватить трон.
Должно быть, ее опасение проявилось у нее на лице и было истолковано неверно: капитан расплылся в широкой ухмылке.
– Совершил бы Шакал такое предательство, не будь он изгнан? Я заявил Ее Величеству, что изгои из таких диких сообществ, как копыта полукровок, способны принести лишь пущую опасность. Были ли мы так мудры, что позволили им такую свободу? Достаточно трудно убедить верных подданных поселиться здесь, не опасаясь обиженных кочевников. Хотя я думаю, королеву окончательно убедило то, что эти самые кочевники шпионят для орков. Я был совершенно убежден в том, что прошлогоднее вторжение ни за что бы не состоялось, если бы тяжакам не указал путь Шакал и прочие вольные ездоки, жаждущие мести.
