Наконец она была свободна.
Резко рванувшись, она стукнула взвывавшего трикрата по колену, выхватила кинжал с его пояса, перекатилась и запустила его через всю комнату в живот того, кто готовился зарезать Лодыря. Трикрат рухнул, предоставив Лодырю достаточно свободы, чтобы побороться со вторым.
Трикрат, выпустивший Блажку, перепрыгнул кровать, схватил ее и увлек на балкон. Блажка приложилась головой к перилам. На этот раз искр она не увидела – только черноту, грозившую поглотить все вокруг. Толстые пальцы Мараного сомкнулись вокруг ее горла. С болью в черепе и одышкой, ошеломленная, Блажка почувствовала, как мир перед глазами темнеет, сужаясь лишь до лица бугая, который пытался ее убить. Того же бугая, что бил ее и дважды позволял вырваться. Он был разъярен и плохо соображал, направляемый лишь желанием покончить с ней голыми руками.
Голыми руками!
Она зашарила слабеющими руками вокруг себя. И нашла. Ей не оставалось ничего, кроме как продолжить резать этих уродов их же ножами. На лице Мараного отразилось недоумение, а затем ужас, когда лезвие кинжала вонзилось ему за ухом. Душившие Блажку руки ослабли, и она оттолкнула противника ногой.
Тяжело втягивая воздух, она заглянула через путаницу ног в комнату.
Пара Мараных, которые бросились к Меду, вытолкнули его обратно в дверной проем, и только узкий косяк спас его от того, чтобы оказаться в окружении, но он не мог и пробиться обратно в комнату: в такой тесноте ему мешал собственный меч. Один трикрат оттолкнул его, другой – закрыл дверь. Лодырь попытался было вступить в бой, но его, уже раненого, быстро пересилили. Трикрат ударил его лбом в лицо и, добавив еще пару жестоких ударов, повалил на пол. Тот, в которого Блажка метнула кинжал, кое-как поднялся на ноги, держась за истекающий кровью живот.
Она попыталась закричать, попыталась остановить это безумие, прежде чем еще кто-нибудь не погиб, но ее голос сковал кашель. Звук привлек внимание Шишака.
Медленно повернувшись, он вырос над ней, затем сделал шаг навстречу.
И еще один.
На полу между ними, рядом со стеной, валялся Блажкин пояс с мечом. Шишак, проследив за ее помутненным взглядом, усмехнулся. Шаг вперед, и он окажется над ней. Шаг влево, и дотянется до ее оружия. Блажка услышала, как Мед выкрикнул ее имя, услышала удар звенящей стали, когда он попытался проломить дверь.
– Уходи отсюда, – сумела выдавить Блажка дрожащим голосом. – У тебя уже один погиб, другой умирает, а третий никогда не сможет ездить верхом. Когда это дерьмо кончится, я скажу, что мы квиты.
– Ты думаешь, я только с этими парнями пришел? Остальное мое копыто скоро будет внутри твоих стен, потаскуха. Ты уверена, что мы квиты, если не знаешь, сколько еще твоих погибнет?
Блажка похолодела. Снаружи было слышно, как деревня борется с огнем. Крики доносились с северной окраины. С самых дальних ворот. Смятение, должно быть, отразилось на ее лице, потому что ухмылка Шишака стала шире.
Взгляд Блажки посуровел.
– Перестань уже плясать между мной и мечом и сделай выбор, нахрен!
Шишак ощерился и потянулся к оружию.
Блажка рванулась туда же, уверенная, что окажется быстрее, но ее схватил за ногу Мараный со сломанным коленом. Он не смог за нее ухватиться, но оказалось довольно и того, что просто ее задержал. Шишак взял с пола пояс, вынул тальвар из ножен. Блажка лежала на животе у ног вождя, все еще протягивая руку к упущенному оружию.
Шишак торжествующе посмотрел на нее.
– Готов поспорить, сейчас ты с радостью бы взяла мой член, лишь бы не умереть. И лишь бы не смотреть, как дохнут твои парни.
Делать ей было нечего. Она осталась с одним ножом, запертая в комнате с четырьмя невредимыми троекровными, тогда как ее ребята снаружи, сами того не ведая, находились под осадой.
«Я сделаю их дурачками. А ты – трупами».
Нежкины слова.
Блажка медленно кивнула.
Она встала на четвереньки и повернулась на месте. Она чувствовала, как взгляд Шишака скользит по ее неприкрытому заду.
– Брось нож.
Блажка толкнула оружие по полу. Затем, оглянувшись через плечо, увидела, что Шишак передал тальвар одному из своих полукровок.
И ненавидя себя, но надеясь, что Лодырь ее простит, в этом мире или уже в аду, она приняла решение.
– Мед! Отступай!
И ринувшись на балкон, перемахнула через перила. От быстрого падения у нее скрутило живот, но приземлилась она успешно, сразу перекатившись. Шишак выскочил на балкон, заряжая Блажкин арбалет.
Она метнулась под навес, едва не столкнувшись с Медом, который как раз выскочил из двери ее светлицы. Быстро глянув туда, она увидела, что по лестнице вслед за ними пустились двое Мараных.
Блажка и Мед забежали в бараки копыта, захлопнув за собой дверь и закрыв ее на засов.
Внутри все койки оказались пусты: Ублюдки убежали бороться с огнем.
– Мое тренчало на крючке, – прошипел Мед. Блажка взяла оружие и полный колчан, прежде чем поспешить к сундуку Овса. Оттуда она достала рубашку, которая оказалась Блажке почти до колен. Баламут оставил пояс с мечом, и Блажка забрала его себе, надеясь, что ей еще предоставится возможность отругать нового ездока. Поняв, что найти еще и ботинки надеяться нечего, она вернулась к двери, где Мед стоял на страже, вглядываясь в темноту.
– Они дальше не погнались, – сообщил он, прижимая культю к боку. Блажка выругалась, увидев кровь. – Ударили, когда я выходил, – только и ответил Мед, не прекращая наблюдать. – Что собираешься делать?
– Собрать копыто. Убить каждого троекровного в этих стенах, кроме Овса.
– Или Инкус.
– Точно.
– Звучит неплохо.
– Мне нужно знать, что у тебя за рана, Мед.
– Руку не отрубили, значит, бывало и хуже.
– Мед…
– Почему, думаешь, они за нами не погнались?
Подойдя к ближайшей койке, Блажка оторвала кусок простыни и принялась перевязывать Меду бок.
– Меня не изнасиловали и не убили, – не отрываясь от процесса, ответила она, – значит, пожар случился слишком рано. У Шишака был план, но что-то пошло не так. Он перегруппировывает силы.
– Не хочет слишком растягивать своих, – согласился Мед, кряхтя, когда она затянула туже.
Или Шишак вымещает гнев на полукровке, которого она оставила позади. Но Блажка тут же прогнала эту мысль.
– Не думаю, что Мараные слишком думают наперед, – заявил Мед ехидно. – Может, воспользовались шансом, чтобы отсюда убраться?
Отвечать на это ей не пришлось.
Шишак никогда не отказался бы от налета. Мараные орками только что предприняли нечто прежде невиданное в Уделье. Они развязали войну против копыта полукровок. Пути отступления у них уже не было, пусть даже Блажка предлагала им помилование.
