– Удачи, дорогая моя.
– И тебе, – отозвалась она.
Вот и все, ни больше, ни меньше.
Она все еще не понимала, выдержат ли ее скелеты этот жуткий леденящий холод. Если она была связана правилами, действовавшими до ликторства, ей придется нелегко. Свечи трещали и моргали, но продолжали гореть. Протесилай стоял против своей некромантки. Ортус черной горой маячил где-то на краю поля зрения и дрожал от холода и, вероятно, страха.
Лейтенант Диас оказалась напротив. Еще в лаборатории Харроу рассказала ей, что Юдифь Дейтерос жива, и получила в ответ только короткое:
– Так я и думала.
После этого Диас отвернулась, но вдруг очень удивила Харроу, повернувшись к ней и заявив:
– Она им всем покажет, – говорила она совершенно спокойно, но выражение ее лица было далеко от спокойствия.
И теперь Магнус стоял во главе круга, обращенного к промерзшему саркофагу. Его некромантка не стала выбирать себе место. В руках она держала кувшин из сервиза, который Протесилай осторожно стащил вниз по длинной лестнице. Харроу не знала, что там внутри.
– Прими возлияние, к добру или к худу, – сказала Абигейл и осторожно вылила часть содержимого кувшина к подножию саркофага. Тонкая струйка белесой жидкости полилась на пол, стремительно застывая на холоде.
– Ты пришел завоевывать, – она плеснула еще.
– Ты пришел в гневе, – еще одна струйка.
– Ты пришел с древним оружием, – и еще одна.
– Ты пришел с мечом Девятого дома, – еще струя.
– Ты пришел забрать тело, – она перевернула кувшин, и из него вылились последние молочные капли. – Это все, что нам известно. Ты беспомощный дух, и я ни о чем не прошу тебя. Мы явились по приглашению, а ты? Я призыватель духов из Пятого дома. Я Абигейл для своей матери и Пент для своего народа. Я та, что умерла и вернулась в полной силе по воле ликтора, чье место ты хочешь занять. Я перережу танергическую связь между тобой и этой женщиной. Я заклинаю тебя – выходи.
Абигейл выпростала руку из толстой перчатки и смело положила голую ладонь на ледяную крышку саркофага. Она не дрогнула от холода. Прохладный голубой свет загорелся под ее рукой. Харроу охватила тоска по своей законной силе. Она хотела увидеть эту теорему глазами ликтора. А сейчас она просто смотрела, и все ее чувства были приглушены.
Через мгновение адептка сказала:
– Связь ведет прочь отсюда, Харрохак. Дух привязан к какому-то физическому объекту.
– И что это значит?
– Ну, мы можем изгнать его из тебя, – сказала Абигейл. – Но мы не можем оторвать его от другого якоря. Другими словами, если мы помешаем ему здесь, это необязательно оборвет связь там, за Рекой. Но давайте все как следует навалимся и посмотрим, что получится.
Свечи вспыхнули. Раньше они горели слабым желтым пламенем, а теперь вверх взметнулись языки голубого огня, такого же, как сияние магии духа, исходившее от руки Абигейл.
– Кто ты? – спросила Абигейл.
Под ее ладонями разгорелась очередная голубая вспышка, крышка саркофага распахнулась с такой силой, что сорвалась с петель и рухнула на пол. Одна из покрытых льдом панелей, выдержавших атаку лейтенанта Диас, разлетелась на крошечные фрагменты. Абигейл пошатнулась, но удержалась на ногах.
Внутри никого не было.
Из коридора за спиной у Харроу, того, который должен был вести в траурную, послышался искаженный дыхательной маской голос:
– Неплохая попытка.
Раздался сухой тихий щелчок, а потом уши Харроу заложило от страшного грохота и треска – пуля, предназначенная для нее, врезалась в костяную стену, которую Харроу подняла из костяной пыли. Стена разлетелась обратно в пыль, осколки полетели во все стороны, а Харроу упала на ледяной пол, прямо на старательно нарисованную диаграмму. Знакомая игла боли прошила череп, на висках выступил кровавый пот. Неужели простой щит так дорого ей обошелся? Бывали ли ее силы так ограниченны хотя бы в детстве?
Она перекатилась, кто-то схватил ее за руку и оттащил в сторону. Ортус. Собравшиеся разбежались по укрытиям – в основном они спрятались в коридорах в «Консервацию», «Давление» и «Санитайзер». Все, кроме Протесилая – тот обнажил рапиру и остался стоять. Его плащ в свете свечей казался синевато-зеленым. Конец гравированной цепи, повязанной выцветшей зеленой ленточкой, был закинут за спину. Теперь мертвый рыцарь Седьмого дома аккуратно скинул его с плеча и медленно вращал цепью в воздухе. Металлические звенья тихо гудели.
– Не лезь в бой! – крикнула Абигейл.
Спящий стоял напротив, тоже в дверях. Маска тускло мерцала, в руках он держал огромное ружье с деревянным прикладом, защитный костюм горел ярко-рыжим. Спящий был не так уж высок и совсем не широк в плечах, а голос, доносящийся из-под маски, оказался вполне человеческим. Более того, женским.
– Ничему вы не учитесь, волшебники, – сказала Спящая.
Ствол винтовки дернулся, снова раздался грохот. Протесилай уже бросился вперед – очень грациозно для такого крупного человека. Он метнулся в сторону и обрушил свободный конец цепи на рыжего монстра. Цепь дважды обмоталась вокруг ствола и застряла. Спящая просто отшвырнула ружье, и пока Протесилай пытался высвободить цепь, в руках у нее уже оказалось другое, маленькое. Харроу не сразу поняла, что это пистолет.
Спящая шла вперед, стреляя на каждом шагу, поддерживая свободной ладонью руку с пистолетом. Эти выстрелы звучали выше и резче, как щелканье кнута. Рыцарь Седьмого дома закрутил цепь расплывчатым колесом, и одна из ламп разлетелась на куски. Спящая отбросила пистолет, ускорилась и вдруг бросила свое рыжее тело в сторону Протесилая, сделав кувырок вперед ногами с такой легкостью, что даже Камилла Гект крикнула бы «неплохо». Протесилай готовился к атаке и не ожидал, что враг проскочит мимо. Когда он опомнился и повернулся, Спящая уже снова стояла на ногах и держала в руке очередной пистолет. Она легко развернулась и выстрелила ему в спину.
Шмяк. Живот взорвался мокрыми брызгами. Протесилай упал. Ортус завопил в ужасе. Спящая развернулась к ним спиной, подняв пистолет и поводя им из стороны в сторону. Из дула вырывалась струйка дыма. Не обнаружив ни одной головы или конечности, в которую можно было бы всадить пулю, Спящая отступила на шаг и, не глядя, дважды выстрелила в лежавшего Протесилая. Тело дернулось и затихло. Дульси заорала.
Наступила тишина. Слышалось только испуганное, с присвистом, дыхание Дульсинеи, прерываемое хриплым кашлем. Тело Протесилая лежало на холодном металлическом полу, но в этой смерти он казался более живым, чем в те дни, когда рыцарь превратился в марионетку святой.
– Слушайте главную, – сказала Спящая, – не лезьте. Я пришла не за вами, но не воображайте, что вы не можете умереть еще раз. Просто отдайте мне девчонку, и остальные смогут отправиться, куда пожелают.
– Ты шутишь, – сказала Абигейл откуда-то из укрытия.
