– Да… это… Именно поэтому они считают, что ты… и твой сын…
Говорят, ты похитил приношения из его гробницы и… вспахал священную землю?…
Артаикт кивнул и поглядел в сторону жаровни; рыбы уже перестали биться, однако при виде их его передернуло, словно от холода.
– Выслушай меня, Гиперид, и обещай: ты передашь Ксантиппу все, что я скажу. Я готов уплатить сто талантов за восстановление священной гробницы Протесилая. – Он помолчал, словно ожидая еще какого-нибудь знамения, но больше ничего не случилось. – И к тому же дам вам, воинам Афин, две сотни талантов, если вы пощадите меня и моего сына. Деньги мои находятся в Сузах, но я оставлю вам в залог своего сына, пока названная сумма не будет выплачена. А она будет выплачена, клянусь Ахура-Маздой, могущественнейшим из богов, полностью выплачена, и золотом.
У Гиперида просто глаза на лоб полезли. Сумма была обещана неслыханная!
Все, разумеется, прекрасно знают, что персы страшно богаты, однако вряд ли кому-то могло прийти в голову, что кто-либо, помимо Великого Царя, владеет таким немыслимым богатством.
– Я передам… Я… Завтра… Нет, нынче же вечером… Если…
– Вот и хорошо. Вот и передай. – Артаикт сжал ему плечо и отступил назад.
Гиперид посмотрел на стражников.
– Но мне придется рассказать ему о том, что тут произошло! Латро, я думаю, ты тоже не притронешься теперь к этой рыбе. Меня так от нее просто в дрожь бросает… Наверное, нам пора домой…
И вот теперь мы снова отправляемся в цитадель. Может быть, нам удастся хоть как-то помочь Артаикту и Артембару.
Глава 2
СМЕРТЬ АРТАИКТА
Сегодня утром меня поднял с постели громкий голос глашатая. Я натягивал сапоги, когда в дверь комнаты, где спим мы с Ио, постучал Гиперид.
– Латро! – позвал он. – Ты не спишь?
Ио села на постели и спросила, в чем дело.
– Артаикта должны казнить нынче утром, – сказал я ей.
– Ты помнишь, кто это?
– Да, – отвечал я, – помню. Я говорил с ним вчера вечером перед тем, как мы с Гиперидом вернулись домой.
Тут на пороге появился сам Гиперид.
– А, так ты уже встал! Хочешь пойти посмотреть на их казнь?
Я спросил, кого еще должны казнить кроме Артаикта.
– Боюсь, что его сына. – Гиперид грустно покачал головой. – Ты ведь помнишь этого мальчика?
Я напряг память.
– Кажется, я видел вчера какого-то ребенка… Мальчика, чуть старше Ио…
– А ты, – Гиперид ткнул пальцем в Ио, – останешься дома, понятно? У тебя есть, чем заняться. И вообще, это зрелище не для юной девицы.
Я последовал за Гиперидом; на улице нас уже ждал чернокожий. Втроем мы отправились на берег, где начинался мост, построенный Великим Царем через Геллеспонт. Именно здесь – об этом все еще продолжали кричать глашатаи и шушукаться жители Сеста – и должен был умереть Артаикт. День был пасмурный и ветреный, с севера, со стороны Первого моря через Геллеспонт все время наплывали серые тучи.
– Этот ветер, – пробормотал Гиперид, – лишнее напоминание, что нам до отъезда отсюда нужно купить новые плащи. А тебе, Латро, плащ просто необходим. Твои лохмотья даже нищему не годятся.
Чернокожий тронул Гиперида за плечо, заглядывая ему в лицо вытаращенными глазами.
– Что? И тебе тоже? Ну конечно куплю! Я же сказал – всем. Плащ нужен даже маленькой Ио.
Чернокожий помотал головой и снова заглянул Гипериду в лицо.
– А, понял! Ты хочешь спросить, куда мы отправимся дальше? Я как раз собирался рассказать вам об этом. Но сперва давайте найдем местечко, откуда будет все видно, а потом поговорим.
К этому времени жители Сеста сгрудились в центре открытой площадки, и воинам Ксантиппа приходилось отгонять их тупыми концами копий. К счастью, кое-кто из воинов узнал Гиперида, и нам без особых хлопот удалось занять места впереди. Смотреть пока было не на что – в центре площадки двое рабов копали яму, по всей видимости, для столба, который принесли с собой.
– Самого Ксантиппа еще нет, – сказал Гиперид. – Значит, начнут нескоро.
Я спросил у него, кто такой Ксантипп.
– Наш стратег, – отвечал он. – Все эти воины подчиняются ему. Разве ты не помнишь? Артаикт ведь упоминал его имя вчера.
Я признался, что не помню. Имя "Артаикт" тоже казалось мне весьма смутно знакомым, хотя глашатаи все время упоминали его; потом я припомнил, что сам недавно сказал Ио о вчерашнем разговоре с человеком по имени Артаикт.
Гиперид задумчиво посмотрел на меня:
– Неужели и про рыбу не помнишь?
Я помотал головой.
– Соленые сардины! Ты знаешь, что такое сардины, Латро?
Я кивнул. Чернокожий тоже.
– Это такие небольшие серебристые рыбки, – сказал я. – Толстенькие такие. Говорят, они очень вкусны.
– Верно.
Между тем из толпы уже послышались выкрики: "Тащите его сюда!", "Где вы его прячете?". Гипериду пришлось повысить голос, чтобы его было слышно.
– Сардины очень жирные, – продолжал он. – Даже если они соленые, жиру в них все равно полно. Вот вы, люди вполне разумные, ответьте мне на один вопрос. Это для меня очень важно, так что сперва подумайте хорошенько.
Мы дружно кивнули в знак согласия.
Гиперид глубоко вздохнул и сказал:
– Если бросить на уголья жаровни соленую сардину – на раскаленные уголья, заметьте! – не может ли получиться так, что когда ее жир растопится и потечет, она как бы вдруг шевельнется? Не может ли растопленный жир брызнуть с такой силой, что перевернет рыбку?
Я уверенно кивнул. Чернокожий только пожал плечами.
– Ага, – сказал Гиперид. – Я присоединяюсь к мнению Латро, а Латро сам вчера видел это, хотя ничего и не помнит.
Тут над толпой поднялся рев.
Чернокожий мотнул головой в сторону толпы, а Гиперид воскликнул:
– Смотрите! Вон они идут – и, хотя каждый из них стоит целую сотню талантов, обоих сейчас зарежут, как баранов! – Он горестно покачал головой.
Мужчине было, по-моему, лет пятьдесят; он был коренастый, крепкий, среднего роста, с бородой стального цвета. Сыну Артаикта на вид было лет четырнадцать; черты его лица еще не сформировались окончательно, как это обычно бывает у подростков; темные глаза казались бездонными. У мужчины руки были связаны впереди.
Их вел высокий, худой человек в доспехах, но без щита и копья. Я не заметил, чтобы он подал какой-нибудь сигнал, но глашатаи вдруг разом завопили: "Молчите! Все молчите! Будет говорить Ксантипп, благородный стратег из Афин!" И когда разговоры в толпе немного стихли, Ксантипп выступил вперед.
