— Мы всегда так делаем.
Сахусет прочистил горло. — Латро, это Сабра, моя жена.
Мит-сер'у говорит, что она моя жена, сказал я им и спросил, правда ли это.
— Пока ты с этим согласен, — сказала Сабра приятным голосом. Трудно устоять против женщины с таким голосом.
— Я пришел сюда, — сказал мне Сахусет, — надеясь, что Красный Бог посетит нас, как и обещал. Но прошлой ночью он не пришел, хотя ты его ждал. Надеюсь только потому, что меня здесь не было. Если я прав, он может придти этой ночью.
— Я здесь по той же самой причине, — сказала Сабра, — хотя мне надо меньше слов, чтобы высказать ее. Я здесь из-за тебя, Латро.
— А если я прикажу тебе уйти? — зло сказал Сахусет.
Сабра покачала головой. — Даже и не подумаю вернуться в мое… жилище? Спальню? Там ужасно жарко, спальня это или нет. Здесь, наверху, намного приятнее. С Латро.
— Нас кто-то подслушивает, — сказал Сахусет.
Мой раб, сгорбленный и меньший ростом, чем большинство людей, вышел из темноты темной тени. Я увидел, как свет луны свернул на его лысой макушке. — Я не шпионил за тобой, — сказал он Сахусету. — Меня позвал мой хозяин.
— Это Урей, — сказал я. — Возможно вы оба знаете его.
— Знают, хозяин. Чего ты желаешь?
Я улыбнулся. — Помнить других людей так, как они помнят меня.
— Я не в состоянии вылечить тебя, хозяин. И не тот, кто подарил меня тебя. Если бы мы могли, ты уже был бы здоров. Но я никогда ничего не забываю, и, если позволишь, буду твоей памятью.
Я пообещал, что попытаюсь запомнить это, и объявил, что буду рад, если он будет напоминать мне о забытых воспоминаниях, если посчитает, что это мудро.
— Тогда я напоминаю тебе, хозяин, что это та самая женщина, которую Сахусет вылепил из воска у тебя на глазах.
Я не поверил в это, но Сабра тихо засмеялась и сказала: — Как быстро все раскрылось! А ведь ты на самом деле думал, что я из плоти и крови, а, Латро?
Я сказал, что да, думал, и едва не добавил, что думаю до сих пор.
— Я — изображение из воска, и такие фигуры можно оживить магией, как и меня. Ты потрясен?
— По меньшей мере удивлен, — сказал я и добавил, что я должен был понять это сразу, потому что она слишком прекрасна для обыкновенной смертной женщины.
— О, я достаточно смертная. Я могу сгореть, как свечка.
— И скоро сгоришь, — сказал Сахусет, — если пойдешь дальше по пути, который выбрала прошлой ночью.
— Разве я возражаю, дорогой?
Сахусет не ответил.
Сабра взяла мою руку, ее плоть оказалась холодной и твердой. — Значительно чаще, — прошептала она, — маги делают крокодилов. Я сама была однажды крокодилом. У магов много врагов.
Я кивнул и сказал, что понимаю.
— Или они лепят змей, чтобы те исполняли их волю. Здесь, на борту, тоже есть змея, хотя и другого сорта.
Я сказал, что убью эту змею, если она покажет мне ее.
— Нет, лучше бы ты этого не делал. Она охраняет трюм от крыс, так что это…
Тут ее прервал Сахусет. — Я не давал тебе жизнь этой ночью. Кто же тогда? Скажи мне!
— Ну, дорогой, вот этот пригожий солдат. Неужели ты думаешь, что у него нет талантов?
— У него их слишком много. — Было видно, что Сахусет пытается справится с овладевшим им гневом. — Он великолепный мечник.
— И как ты уже мог догадаться, я просыпаюсь, когда он рядом. Он тоже заметил это, хотя и забыл мои долгие нежные взгляды. — Она опять прикоснулась ко мне. — Латро, дорогой, ты говоришь, что Мит-сер'у — твоя жена. Она пьяная шлюха, вот кто она, и ты это знаешь. Предположим — только предположим, мой дорогой Латро — что она скажет: «Я не хочу больше иметь дело с тобой и хочу уйти.» Что ты сделаешь?
— Пожелаю ей счастливого пути, — сказал я, — и позабочусь о том, чтобы она не взяла с собой то, что ей не принадлежит.
— Хорошо сказано! Ты действительно настоящий мужчина. Могу ли я предложить кое-что другое, дорогой?
Я кивнул. — Если хочешь.
— Теперь предположим, что у нее есть какой-то ящичек, подаренный тобой, но который ты и она считаете принадлежащим ей все время, пока она с тобой. Разрешишь ли ты взять его, когда она будет уходить?
— Конечно, — сказал я.
Сабра опять тихонько засмеялась, нежно и музыкально. — И еще один. Можно, я надеюсь? Мит-сер'у, которая является твоей женой все то время, что я тебя знаю, — женщина без семьи. Предположим, что тебе надо взять вторую жену или заменить эту, не важно. И еще предположим, что эта вторая жена тоже не имеет семьи. Отвергнешь ли ты ее на этом основании?
— Нет, — сказал я, — если полюблю ее.
— Но ты любишь Мит-сер'у, хозяин? — спросил Урей, и я уверил его, что люблю.
— Он твой раб, — сказала мне Сабра. — Я буду больше, чем рабом. Я буду предвидеть твои желания и выполнять их в мгновение ока. Я сделаю все, что ты попросишь, и не имеет значение, насколько это будет отвратительно. Ты можешь оставить себе первую жену и ложиться с ней, когда тебя охватит желание. Я не упрекну тебя ни словом, ни взглядом и если ты захочешь, чтобы я обмахивала вас при этом веером или делала еще что-нибудь в этом роде, я с радостью сделаю это. А взамен я прошу совсем маленькую услугу, кое-что такое, что ты можешь сделать для меня этой же ночью.
Мне стало интересно и я спросил, что именно.
— Перережь веревку, которая держит ее амулет и выбрось амулет в реку.
Сахусет вздохнул. — Можно мне кое-что объяснить?
Я сказал, что очень хочу этого.
— Эти изображения надо кормить. И кормят их кровью тех, кого они представляют.
— Она спит, — прошипела Сабра. — Клянусь, я не причиню…
— Латро? — Это была Мит-сер'у, рядом с ней стоял Урей. — Ты говорил обо мне?
Я сказал, что Сахусет и я хотят защитить ее, и сказать Сабре, чтобы она не вредила ей.
Мит-сер'у стала спрашивать, кто такая Сабра, когда ее прервал новый голос, богатый и мягкий.
21
БЕТЕШУ
КАК я уже сказал, говорящий леопард прервал Мит-сер'у. И меня самого прервал писец моего командира, когда я описывал ту ночь. Мы должны идти к командиру и ждать сагана. Я пошел, но с собой принес кожаный футляр со свитком, перо и чернила. Сейчас мы сидим во внешнем дворе его дома. Чаниу, Тотмактеф, Сахусет, мой друг капитан и я. Я могу писать. Капитан говорит, что мы можем прождать весь день, и очень этим недоволен. Мне, наоборот, хорошо, потому что нужно написать об очень важных делах. Когда я это сделаю, я еще и перечитаю то, что написал.
— Говорит Великий Сет, — сказал нам леопард. Его голос, который казался глубоким, но мягким, при этих словах обжег, как удар бича. — Римлянин Луций заслужил его благосклонность. Сахусет из Миама заслужил его благосклонность. Оба должны придти в его храм и оставаться там до рассвета. Слушайте слова Красного Бога.
