Я снова задумалась и прикрыла глаза.
А ведь странно… я и правда не могу вспомнить хоть что-нибудь раньше этого возраста. Пытаюсь – но раньше в памяти какой-то темный провал, в котором клубится густая фиолетовая мгла. Такая же густая и темная, как за школьным окном…
Иногда кажется, что из этой тьмы выглядывают какие-то лица, но я никак не могу их разглядеть и тем более узнать…
Я открыла глаза и наткнулась на взгляд доктора. Серьезный такой взгляд, изучающий. И не было в нем спокойной доброжелательности, какая бывает у хороших врачей. В нем был нескрываемый интерес. Глаза горят, руки чешутся пошуровать у меня в голове! И чем она его так привлекает, хотелось бы знать…
Ну уж этого я не позволю! Что бы ему такое рассказать? И я тут же затараторила:
– Лето, мы с мамой на речке. Она куда-то ушла, купаться, что ли, или встретила знакомую, заболталась, и я осталась одна. А рядом большие мальчишки прыгали с обрыва. Так, знаете, разбегались и вперед, «солдатиком». И мне тоже захотелось. Никто и опомниться не успел, как я прыгнула. Точно так же, «солдатиком». Помню, как летела вниз и солнце слепило, отражаясь от воды. А больше ничего не помню, очнулась уже внизу, на берегу. Меня вытащил отец…
Эту историю рассказывала мне мама много раз, это с ней случилось такое в детстве, это ее вытащил отец. Ей потом рассказывали, как он раздевался на пляже, успел снять только ботинки и брюки наполовину, так в одной штанине и прыгнул. Вытащил, конечно, дочку, она и воды-то наглотаться не успела. Но у меня-то нет отца, и доктору ничего не стоит это выяснить.
– Отец одного мальчика, он, к счастью, как раз тут рядом оказался, так и прыгнул в одежде, я не успела воды наглотаться, очнулась у мамы на руках.
– Вот как? – Доктор недоверчиво прищурился. – А сколько вам тогда было?
– Ну… года четыре, наверное… ну да, как раз день рождения справляли в мае, а это июль был, мама в отпуске!
Тут глаза доктора удовлетворенно блеснули, как будто он поймал крупную рыбу.
– А где это было?
– Не знаю, наверное, мы ездили в дом отдыха… такая речка небольшая… там и пляжа толком не было…
– А место не помните? Название санатория…
Я сделала вид, что задумалась. Конечно, я понятия не имела, где это случилось.
– Нет, не получается, ничего не могу вспомнить! – воскликнула я. – Уж извините!
– Ну, не переживайте! – Рудольф сочувственно улыбнулся. – Не нужно напрягать память, все должно произойти как-то естественно, само. А если вы захотите – я могу помочь…
«Вот только этого не хватало! Тогда он сразу поймет, что воспоминания не мои, и рассердится, что я морочу ему голову»
– Опять вы про гипноз? – Я нахмурилась. – Говорю же вам – больше никакого гипноза. Один раз я пошла вам навстречу только ради того, чтобы найти похищенную девушку!
– Ладно, ладно, я не настаиваю! – Доктор поднял свои маленькие ручки, как будто сдаваясь. – Хорошо, теперь ваша очередь. Что вы хотели у меня спросить?
– Ах да… вот что. Это касается Войтенко и его дочери. Ведь похитители что-то потребовали у него за ее возвращение… он известный бизнесмен, занятый в крупных строительных проектах. Возможно, они потребовали, чтобы он уступил им какой-то проект? Тогда можно определить, кому это выгодно, и таким образом вычислить, кто стоит за спиной у похитителей. Разве я не права?
Лицо Рудольфа Зурабовича помрачнело.
– Я думал, что ваш вопрос будет касаться ваших собственных проблем… а то, что касается господина Войтенко, я не вправе обсуждать. Это не мои секреты. Психотерапевт – он ведь как священник, не имеет права разглашать доверенные ему секреты.
– Но меня против моей воли втянули в эти проблемы! И похитители, и сам господин Войтенко! И я, между прочим, помогла ему как смогла. А вы обещали мне ответить на мои вопросы. Так что будьте любезны, соблюдайте наш договор!
– Могу только сказать, что вы не правы.
– Не права? В чем же?
– Требования, которые предъявили ему похитители, не имеют никакого отношения к профессиональной деятельности господина Войтенко. Это все, что я могу сообщить.
Вот это номер!
Он словно вылил на меня ушат холодной воды.
Я-то была уверена, что все верно просчитала, а оказалось, что попала пальцем в небо…
– Поверьте мне – это правда! Ну что – мы продолжим нашу игру в вопросы и ответы? Теперь моя очередь! – Рудик потер ручки в предвкушении.
– Ладно, спрашивайте! – вздохнула я, прикидывая, как бы отвязаться от доктора.
«Сказать, что у меня голова болит? Еще пропишет какое-нибудь лекарство или уколы».
Тут, на мое счастье, в дверь заглянула медсестра (другая, не Оля) и сказала, что приехал человек от господина Войтенко и просит принять его срочно.
И вошла моя старая знакомая Кристина. Как говорится, здрасте вам, давно не видались, соскучиться не успели!
– Доброе утро, дорогая! – приветствовал ее доктор Рудик, но в голосе его я не расслышала особой радости.
Ну, его, конечно, можно понять, человек у себя в кабинете работает, а тут являются без предупреждения, мешают.
– Я, собственно, не к вам, – сказала Кристина, – а вон к ней.
«Ах вот как, стало быть, я им для чего-то понадобилась. Ну, послушаем!»
– Мне нужно с ней поговорить наедине. Доктор, не могли бы вы нас оставить?
Ну это надо же дойти до такой наглости!
Я едва рот не разинула. Это значит, она Рудика выгоняет из его собственного кабинета, а он, между прочим, не простой человек, а хозяин этой самой клиники.
Да что с Кристиной такое? От усталости, что ли, такой наглости набралась?
Я осторожно посмотрела на Рудика, ожидая, что сейчас он затопает ногами и выгонит Кристину вон. Но нет, смотрит хоть и неприязненно, но спокойно, хотя я точно знаю, что сердится. Пообщалась с ним подольше, понаблюдала, и если мысли читать не научилась, то эмоции разгадаю.
– Можете поговорить в ее палате, – сухо проговорил доктор и отвернулся.
Я пошла вперед, теперь уже зная дорогу.
В полном молчании мы дошли до палаты.
– Хорошо устроилась! – сказала Кристина, профессионально быстро оглядев комнату. – Курорт прямо!
«Не твое собачье дело!» – ответила я одними глазами.
Кристина была, конечно, не полная дура, так что мое отношение к ней сразу почувствовала.
Она нахмурилась, но решила, видно, не церемониться.
– Ты должна поехать со мной, – сказала она твердо.
– Зачем? – обманчиво спокойным голосом спросила я.
– У господина Войтенко на тебя планы.
