Но там, где, по его расчетам, должна была находиться дверь, оказалась глухая стена. А потом он почувствовал странный, резкий запах. Он закашлялся и провалился в еще более глубокую темноту, успев подумать, что его все же переиграли…
Через какое-то время – может быть, через несколько минут, а может, через несколько часов – он пришел в себя от холода.
Он открыл глаза – и увидел, что находится в массивном кресле из металлопластика, привязанный к нему за руки и за ноги. Кресло это стояло на кафельном полу, на краю бассейна. Бассейн был закрытый, он находился в огромном помещении с окнами от пола до потолка. За этими окнами виднелся просторный заснеженный парк.
Значит, он был без сознания достаточно долго, чтобы его успели привезти сюда из промзоны…
Тут в дальнем конце помещения послышался негромкий, ритмичный скрип.
«Пупс» поднял глаза – и увидел, что к нему приближается человек в инвалидном кресле. Человек этот был страшно изуродован, его лицо представляло собой безобразную маску, в которой были живыми только глаза – бледно-голубые, полные ненависти и торжества.
Сзади за креслом шел высокий широкоплечий мужчина в черном костюме.
– Ну, здравствуй, Павлик! – проговорил инвалид неживым, скрипучим, механическим голосом. – Ты рад нашей встрече? Я – рад! Я ее так долго ждал…
– Вы меня с кем-то перепутали! – «Пупс» постарался, чтобы его голос не дрожал, и это ему почти удалось.
– Нет, Павлик, я тебя ни с кем не перепутал! – проскрипел инвалид. – Я узнаю тебя в любом обличье! Ты думаешь, сделал пластическую операцию – и можешь теперь никого и ничего не бояться? Нет, дорогой, из тебя не вышел новый Дориан Грей! Тебе ничто не поможет! Ты убил самого дорогого мне человека, а меня превратил в то, что видишь сейчас перед собой, в жалкое, беспомощное существо – и думал, что это сойдет тебе с рук? А отпечатки пальцев? А ДНК, наконец? При современном развитии технологий… в общем, я так тщательно расставил свои сети, что рано или поздно ты должен был попасться. И вот я дождался.
– Вы меня перепутали, – повторил «Пупс» без надежды на успех. – Вы совершаете большую ошибку…
– Нет, – прокаркал инвалид, – это ты совершил большую ошибку, когда принял заказ на меня!
Он закашлялся, перевел дыхание и продолжил:
– Ты лишил меня всего. После того, что ты сделал, у меня осталась только одна причина, чтобы жить дальше, – месть! И вот наконец это время пришло…
«Пупс» подумал, что действительно совершил тогда очень большую, роковую ошибку.
За этого человека была назначена очень высокая цена – и он взялся за работу. Но не это было его ошибкой. При его профессии не отказываются от заказов, иначе потеряешь профессиональную репутацию. Нет. Он совершил ошибку, когда закладывал в машину объекта заряд. Он не рассчитал мощность взрывчатки – и объект остался жив.
И рано или поздно должно было случиться то, что случилось…
– Вы меня с кем-то перепутали… – повторил он снова как заведенный.
– Не унижайся! – Инвалид подъехал ближе и бросил на кафель перед ним стопку листов.
Листы рассыпались веером.
На каждом из них было мужское лицо. На первом – то, которое вылетело из принтера в комнате без окон. Лицо, которое большую часть жизни он видел по несколько раз на дню, стоило только подойти к зеркалу. На следующем – то же лицо, но уже в процессе преображения, после первой операции. На третьем – после второй… и наконец – то лицо, которое он видел в последнее время. Лицо, напоминающее целлулоидного пупса.
Он думал, что с этим лицом его никто не узнает, никто не найдет. Думал, что прошел преображение, трансформацию, как гусеница, превратившаяся в бабочку. Особенно после того, как убил пластического хирурга и сжег его компьютер.
Но, как видно, он ошибался…
– Не унижайся! – повторил инвалид, криво улыбаясь своим обезображенным ртом, и кивнул своему телохранителю.
Тот подошел к креслу, в котором сидел «пупс», легко подтолкнул его к краю бассейна, столкнул в воду…
«Пупс» решил, что его утопят, и даже обрадовался. По крайней мере, его смерть будет легкой и быстрой.
Однако этого не произошло.
Кресло, к которому он был привязан, оказалось легким, и он поплыл по воде, погрузившись в нее по грудь.
Инвалид в своем кресле подъехал к краю бассейна и теперь завороженно следил за ним, как зритель в первом ряду партера.
Чего же он ждет? Что должно произойти?
Вода в бассейне была теплой, но «Пупс» почувствовал, как холод проникает в каждую клетку его тела. Взгляд инвалида обещал ему что-то ужасное…
Инвалид снова кивнул телохранителю. Тот подошел к стене и нажал там какую-то кнопку.
В дальнем конце бассейна раздался громкий щелчок. «Пупс» скосил туда взгляд – и увидел в воде какое-то движение, какие-то небольшие, верткие тени.
Эти тени приближались, приближались…
Теперь он мог разглядеть их.
Это были небольшие рыбы с крупной головой и огромными челюстями, усеянными мелкими острыми зубами. Они плыли к нему, целеустремленно и неостановимо.
И тут он понял, какую смерть уготовил ему инвалид.
Это были пираньи.
«Пупс» поднял глаза на своего палача и его подручного.
– Умоляю! – проговорил он едва слышно. – Умоляю, пристрелите меня! Пристрелите!
– Умоляешь? – усмехнулся инвалид. – Ну-ну…
День я провела прекрасно. Рудольф Зурабович назначил мне укрепляющие процедуры, так что я с удовольствием отдалась в руки массажистки, потом отмокала в джакузи под классическую музыку, потом обедала и даже вздремнула после обеда. Потом выпросила у сестры зарядку и попыталась найти в интернете что-нибудь про абиссинское заклинание. Историческую короткую справку мне дали, но я все это уже знала со слов Иннокентия, только убедилась, что он в здравом уме, ничего не придумал и не соврал.
После процедур спала я крепко, ничего не снилось, и никакие ночные гости меня не беспокоили. Так что утром я даже расстроилась, хотелось еще поболтать с Иннокентием. Ну, нас много, а он один, наверное, к кому-то другому в гости пошел.
Утром после завтрака явилась Кристина и молча положила передо мной фотографию, на ней было крупным планом лицо кукольного «пупса», искаженное ужасом.
Надо же, а я думала, на этом лице эмоции не отражаются совсем…
Я сказала эту фразу вслух, и Кристина ответила с кривой улыбкой, что смерть его была страшной.
– И почему мне его не жалко?.. Ладно, поехали.
В коридоре попался нам навстречу Рудольф Зурабович.
Я поблагодарила его по-хорошему.
– Мы еще встретимся! – сказал он и заглянул мне в глаза с неподдельным интересом.
