Я не успела додумать эту мысль до конца, поскольку в дверь квартиры позвонили.
Я вздрогнула и едва не уронила доску.
В последнее время в моей жизни было столько неприятных сюрпризов, что я не ждала от неожиданных звонков ничего хорошего.
В дверь снова позвонили.
Я вышла в прихожую, подкралась к двери и выглянула в дверной глазок.
Перед дверью стоял мужчина. Глазок, конечно, очень искажает внешность, но этот мужчина все же показался мне знакомым, и тут он, видимо, почувствовав сквозь дверь мое безмолвное присутствие, смущенно проговорил:
– Это я, Николай! Можно мне войти?
Я тоже ужасно смутилась. Ну надо же, не пускаю человека в его собственную квартиру…
Я щелкнула замком, открыла дверь.
На пороге действительно стоял Николай, и выглядел он очень смущенным.
– Простите, Алена, я, наверное, не вовремя? Я только хотел кое-какие вещи взять, услышал, что вы пришли, и позвонил… но если вам сейчас неудобно, я зайду завтра…
Надо же, какой деликатный человек! Другой зашел бы без меня, это ведь, в конце концов, его собственная квартира… надо же, а с виду – бравый вояка, солдафон… какой обманчивой бывает внешность!
– Что вы, конечно, заходите, какой вопрос! – проговорила я, отступая в сторону, и добавила, чтобы как-то загладить свою вину: – А может быть, вы хотите кофе?
– Кофе? – оживился он. – Не откажусь!
Мы прошли на кухню – и тут я всполошилась: пригласила человека на кофе, и он-то как раз есть, очень кстати утащила его у Ромы. Но вот есть ли турка?
Я еще не разложила свои вещи и не знала, что у меня в хозяйстве есть, а чего нет.
Но, к счастью, нашлась и турка – красивая, медная, я сама же и покупала ее когда-то.
Я возилась с туркой, поставила ее на плиту и только тут обратила внимание на странную тишину. За последнее время я стала такой нервной, что все необычное меня пугало.
Очень медленно я повернулась и увидела, что Николай стоит перед столом и разглядывает доску и кусок кожи.
Подняв на меня глаза, он проговорил странно взволнованным, изменившимся голосом:
– Откуда у вас это?
– Ну, это долгая история… может, я расскажу ее позднее… а почему это вас заинтересовало?
– Почему позднее? В этом есть какая-то тайна?
– Тайна есть, только я не могу пока ее разгадать, – честно ответила я. – Но я над этим работаю. Эти вещи… – я показала на стол, – они… они попали ко мне случайно. То есть не случайно, но… – Я запуталась и замолчала.
– Хорошо, расскажете, когда захотите. А я могу и сейчас. Но сначала я должен вам кое-что показать…
Он выскочил из кухни, и из коридора донеслись какие-то странные звуки.
Выглянув, я увидела, что он поставил в коридоре табуретку, залез на нее и роется на антресолях.
Буквально через минуту он слез, держа в руках какой-то довольно большой сверток в белой холстине.
С этим свертком в руках он вернулся на кухню, положил сверток на стол, развернул его.
На белом холсте лежала квадратная, очень старая металлическая пластина, покрытая тусклыми разводами патины, сквозь которую проступали несколько слов.
Николай протер пластину краем холста – и эти слова стали отчетливо видны.
И я почему-то нисколько не удивилась, что это были те же самые слова, тот же самый абиссинский – или помпейский, не знаю, как правильно, – палиндром:
SATOR
AREPO
TENET
OPERA
ROTAS
Я замолчала. Во рту у меня пересохло от волнения.
И я снова ощутила, что стою на ночной дороге, а впереди светится теплым призывным светом окно. Но теперь это окно стало еще ближе… до него было рукой подать… и свет в окне стал ярче, уютнее, призывнее, чем прежде…
И снова в голове у меня зазвучал детский голосок:
– Кожа, дерево, железо, камень и стекло…
Вот и железо появилось… не хватает только стекла и камня…
– Теперь вы понимаете, почему я так заинтересовался вашими артефактами, – вполголоса проговорил Николай, нарушив гулкую волнующую тишину.
– Еще бы… – отозвалась я.
– Ну, мне кажется, мы должны рассказать друг другу, как к нам попали эти предметы.
– Да, конечно…
– Кофе! Ваш кофе убегает!
Я развернулась и, к счастью, успела вовремя подхватить турку с закипающим напитком. Достала чашки, разлила кофе, поставила на стол и извинилась:
– К сожалению, к кофе у меня ничего нет, не успела еще обзавестись хозяйством.
– Ничего, зато я кое-что принес…
И Николай жестом циркового фокусника достал откуда-то, чуть не из рукава, пачку печенья. Печенье было самое простое, но к кофе вполне подошло.
Я выпила полчашки и начала свой рассказ.
Впрочем, рассказывать было недолго – я и правда нашла то и другое случайно.
Тем не менее Николай выслушал меня внимательно.
Подошла его очередь…
– Кажется, я рассказывал вам, что довольно часто бывал в Африке…
Я вспомнила, что он и правда говорил что-то подобное, но я тогда ему не очень поверила, решила, что мужик подвирает, чтобы придать себе романтический ореол. Правда, были у него и какие-то фотографии, но в наш век фотошопа это не проблема.
В общем, я ответила неопределенным междометием.
– Но я не рассказывал, что я там делал.
Что да, то да. Не рассказывал.
– Вы, может быть, слышали, что в прибрежных водах Сомали хозяйничают пираты…
Да, что-то такое я и правда слышала и молча кивнула. Очень уж издалека он заходит…
– У них там это просто местный бизнес, можно сказать, народный промысел. Этим занимаются целые прибрежные деревни – мастерят лодки, покупают автоматы Калашникова, прячутся в береговых зарослях, а как только на горизонте появляется какой-нибудь торговый корабль – выплывают из своего укрытия, как черти из табакерки, окружают корабль, карабкаются на борт, берут судно на абордаж и требуют выкуп за груз и экипаж.
– Кто же тогда плавает в тех водах, если это так опасно?
– Дело в том, что там проходят очень оживленные международные маршруты и искать другие пути – сложно и дорого. А нанимать для охраны коммерческих перевозок военные корабли – еще дороже, тогда перевозка груза станет такой дорогой, что пропадает всякий смысл ею заниматься.
– И какой же выход?
– А вот какой. Компании, которые проводят свои корабли в тех опасных водах, нанимают небольшие группы охранников из бывших военных для защиты своих кораблей. Сомалийские пираты, как вообще всякие уголовники, люди трусливые и нападают только на беззащитные корабли. А стоит им увидеть на палубе вооруженных людей, как они дают деру.
