– Вы что – серьезно верите в эту средневековую мистику? – удивленно проговорил Войтенко, дослушав меня.
– В данном случае не так уж важно, во что верю я. Важно, что, судя по всему, в это верит тот, кто пытался выманить у вас эту штуку, шантажируя вас дочерью.
– Вы уверены?
– Процентов на девяносто. Скажите, эта стеклянная пластина – самый дорогой экспонат вашей коллекции?
– Да нет… самый дорогой экспонат – вот этот свадебный кубок… – Он показал на сосуд сапфирового стекла с мужским и женским портретами.
– Вот видите… а он требовал у вас в качестве выкупа именно эту пластину. Значит, его интересовала не денежная стоимость артефакта, а его особая мистическая ценность.
– Допустим…
– Камень, дерево, железо, кожа и стекло… – проговорила я и тут же осеклась.
Я ведь не рассказывала Войтенко о своих снах, еще не хватало, тогда он точно посчитает меня ненормальной. Но вот они лежат передо мной – четыре артефакта, и что-то мне подсказывает, что нужно обязательно найти пятый. Что потом будет – я понятия не имею, но нужно довести это дело до конца.
И как найти тот камень, на котором выбиты эти пять загадочных слов? Очевидно, это какая-то плита. Где она находится? В музее? Или… на кладбище?
Не уверена, но точно знаю, кто может мне помочь в поисках.
Разумеется, это Иннокентий, тот странный посетитель клиники доктора Рудика. Ну, в нервной клинике все со странностями. Такая уж там специфика.
Я посмотрела на Войтенко и увидела, что он хмурится. Моя история его, конечно, заинтересовала, но не до такой степени, чтобы бросить все дела. И так небось из-за доченьки их запустил.
– Знаете что? – сказала я. – Давайте я сама пока тут кое-что выясню. А потом уж вам сообщу, если помощь понадобится. Конечно, если вас эта история еще волнует.
– Разумеется, волнует! Я же коллекционер!
Договорились, что Юра поступает в мое полное распоряжение на пару дней и если нужны деньги…
– Не нужны! – твердо сказала я. – Вот только эти вещи разрешите у вас оставить, они тут сохраннее будут.
– Верно! – улыбнулся Войтенко и снова стал похож на человека.
Юра, увидев меня, откровенно обрадовался. И даже предложил заехать куда-нибудь перекусить, что я строго пресекла, сообщив ему, что делу – время, а потехе – час (снова мамино, часто я ее в последнее время вспоминаю).
Когда мы приехали в клинику, то первым делом увидели ту самую девчушку, дочку старшей сестры. Она топталась у крыльца и выглядела изрядно замерзшей.
– Ты чего здесь на холоде?
Девочка тут же сообщила, что в садике карантин и мама снова взяла ее на работу, а в холле какая-то сердитая тетя заругалась, что она бегает, путается под ногами, вот ее и выгнали погулять. Это не тетя Галя, что за стойкой сидит, та добрая, а заругалась другая тетя, которая в клинику устраивалась.
– Что еще такое? – Юра нахмурился, потом наклонился к девочке, разжал руку и выдал ей леденец на палочке.
– Пойдем, в холле подождем.
Галина за стойкой была одна, она сказала, что доктор Рудольф Зурабович на месте, как раз у него перерыв между пациентами, потом кивнула Юре в самый дальний угол и велела девочке сидеть тихо, а то ее уволят. И маму тоже.
Вскоре явилась моя старинная знакомая Оленька, которая проводила меня к доктору.
У него в кабинете все было по-прежнему. И вот вы не поверите, но он явно мне обрадовался.
– Как мы себя чувствуем? – проговорил Рудольф Зурабович, потирая свои маленькие ручки.
– Не знаю, как вы, доктор, а я неплохо. Но я приехала к вам не для того, чтобы вы меня анализировали, и уж точно не для гипнотического сеанса. Вообще-то я хочу поговорить с одним вашим пациентом. Я встречалась с ним, когда лежала в вашей клинике, и он рассказал мне много интересного.
– Что ж, Андрей Витальевич просил меня оказать вам любую посильную помощь. Так что скажите, с кем вы хотите встретиться, – и я тут же его приглашу.
– Мне нужно переговорить с Иннокентием. Фамилию его я, к сожалению, не знаю, но имя у него редкое, так что не думаю, что его трудно будет найти.
– Иннокентий? – Рудольф Зурабович поднял густые брови, отчего стал еще больше похож на карикатурного Карла Маркса. – Но я не знаю никого по имени Иннокентий…
– Что вы, не может быть…
– Но уверяю вас… – Он включил компьютер, пробежал пальцами по клавиатуре и повернул ко мне экран: – Убедитесь сами. В нашей клинике нет ни одного пациента с таким именем.
– Может быть, он уже выписался?
– Да нет, среди прежних пациентов тоже нет ни одного Иннокентия. Был один Эммануил, но довольно давно…
– Но как же… я видела его своими глазами, я с ним долго разговаривала… он такой странный… очень худой, сутулый, но при этом высокий, скорее долговязый. У него длинные, тонкие руки, бледное лицо со впалыми щеками, запавшие глаза, длинные седоватые волосы и жидкая бородка…
– Нет, здесь, в клинике, никогда не было такого человека! Своих больных я знаю. И запоминаю надолго.
Рудольф Зурабович выглядел удивленным, при этом мне не казалось, что он прикидывается.
– Но как же так… как вы можете это объяснить? Я так хорошо его помню… я видела его так же отчетливо, как вас сейчас!
– И где, где же вы его видели? – улыбнулся доктор. – Дело в том, что, как вы, вероятно, заметили, у меня принцип лечения: больные не должны пересекаться друг с другом. Никакого общения, только со мной и с медицинским персоналом.
– Но я… – Я тут же прикусила язык, ведь если я расскажу, что Иннокентий явился мне ночью в окно, то этот шустрый доктор тотчас же уверится, что у меня не все дома, и с радостью устроит меня в свою клинику. А там уж в свое удовольствие покопается у меня в мозгах, у него и сейчас-то глаза горят.
Я опустила глаза, чтобы Рудольф Зурабович не прочитал мои мысли, но было уже поздно.
– Вы понимаете, Алена, у человеческой памяти очень много удивительных особенностей. Иногда мы запоминаем то, чего на самом деле не было…
– Не может быть! – Я твердила свое исключительно из упрямства.
– Единственное, что я могу предложить, – это все же повторить сеанс гипноза. Может быть, в гипнотическом состоянии вы сможете вспомнить, что было на самом деле.
Ну так я и знала, что он снова сведет все к гипнозу! До чего ему нравится вводить людей в транс и рыться в их подсознании! Но история с Иннокентием меня очень удивила и хотелось в ней разобраться.
Ладно, в прошлый раз со мной ничего страшного не случилось, не случится и сейчас…
– Ладно, – сказала я решительно. – Согласна… доставайте свой хрустальный шар!
– Да нет у меня никакого шара! – обиженно проговорил доктор. – И не нужен он мне…
