Мастер Винченцо поворачивал ее разными сторонами, слегка касаясь резцом – и на его глазах рождался прекрасный сосуд.
Стекло быстро остывало, поэтому нужно было спешить. Но движения мастера были точными и безупречными, и скоро работа была почти завершена.
Мастер перекусил клещами стекло у основания трубки, как будто перерезал пуповину новорожденного. Ему и правда каждый раз казалось, что под его руками рождается не стеклянный сосуд, не дорогая безделица для богатых покупателей, а живое существо, которое отправится отсюда, с острова Мурано, в большой мир, чтобы жить там своей собственной жизнью.
Мастер поставил новорожденный сосуд на полку для готовых изделий, отступил, чтобы еще раз полюбоваться им.
Пожалуй, неплохо получилось…
– Прекрасно, маэстро! – раздался у него за спиной хриплый, каркающий голос. – Великолепно!
Мастер Винченцо обернулся.
В первый момент ему показалось, что в его мастерскую залетел огромный черный ворон. Но это, должно быть, померещилось ему от слепящего жара стекольной печи.
Он сморгнул, снова открыл глаза…
На пороге его мастерской стоял высокий сутулый человек в темном поношенном плаще с капюшоном.
– Благодарю вас, синьор, за лестные слова, – произнес мастер с привычной вежливостью, – однако кто вы и чего вы хотите?
– Я пришел к вам, маэстро, – прокаркал незнакомец, – чтобы заказать некую стеклянную вещицу…
Мастер Винченцо внимательнее пригляделся к посетителю.
Он ничуть не был похож на обычных заказчиков – богатых, самодовольных купцов из Дорсодуро, торговцев с моста Риальто или праздных гуляк из Сан-Поло.
Но многолетний опыт говорил ему, что не следует судить о заказчике только по его внешнему виду. Внешний вид обманчив.
Но все же мастер Винченцо деликатно проговорил:
– Великодушно простите меня, синьор, но мои работы довольно дороги…
– Пусть это не беспокоит вас, маэстро! У меня есть деньги. – И незнакомец достал из складок своего плаща увесистый кошель.
– Что ж, хорошо… а что именно вы хотите заказать? Чашу, кувшин, раму для зеркала?
– Нет, я хочу заказать вам плакету, изящную прямоугольную памятную дощечку, на которой будут красивыми буквами выписаны несколько слов.
– Но плакеты обычно делают из бронзы, серебра или золота. Мне не приходилось видеть стеклянные плакеты.
– Но таково мое пожелание. Сможете вы его выполнить?
– Отчего же нет? Это не очень трудная работа. Я сделаю ее быстро.
– Только есть одна тонкость. Я хочу, чтобы в эту плакету был вставлен фрагмент стекла, на котором уже написано одно слово.
– Это сложнее, но вполне выполнимо.
– И еще я хочу, чтобы трудно было с виду отличить, какое из слов было написано прежде.
– Это еще сложнее, но я надеюсь справиться. Покажите мне то, что у вас есть…
Заказчик положил на стол перед мастером кусок синего стекла, внутри которого густым темно-красным цветом было написано одно-единственное слово.
– Хорошо, я попробую сделать то, что вы просите! – проговорил мастер, оглядев заготовку.
Заказчик ничего не ответил.
Мастер повернулся к нему – но того и след простыл.
Странно…
Мастер Винченцо даже выглянул из мастерской – но за дверью тоже никого не было.
Он подумал бы, что визит незнакомца померещился ему от духоты и жара мастерской, но на столе лежал кусок синего стекла, а рядом с ним – тяжелый кошель, набитый золотом.
Мастер взвесил кошель на руке и понял, что нужно отложить все прочие дела и заняться этим необычным заказом.
Он внимательно рассмотрел синюю пластинку.
Стекло, из которого она была сделана, показалось ему очень старым. Но в то же время ее синий цвет был удивительно красивым и свежим, как вечернее небо над венецианской лагуной. Кто из старых мастеров Мурано мог получить такой густой синий цвет? Какой пигмент он для этого использовал?
Может быть, секрет этого удивительного цвета похоронен вместе с его автором?
Мастер Винченцо наполнил тигель всеми нужными компонентами для лучшего стекла, добавил туда истолченную в порошок ляпис-лазурь, поставил тигель в печь.
Стеклянная масса закипела, покрылась пузырями. Краска разошлась в ней. Масса стала синей, но совсем не того оттенка, как у той старой плакетки, которую принес заказчик.
Мастер распахнул дверь мастерской, чтобы впустить в нее свежий воздух, при этом он взглянул на небо.
Да, вот он, настоящий, великолепный синий цвет! Но как придать его стеклу? Как погрузить в тигель кусочек вечернего неба?
Мастер Винченцо колдовал над тиглем, добавлял в него истолченные соли и поташ. Наконец он получил что-то похожее.
Темнело, и он еще шире открыл двери мастерской, чтобы впустить в нее последние солнечные лучи.
И вдруг с небес упал удивительный темно-голубой луч. Как копье святого Георгия, он пронзил вечереющий воздух и погрузился в тигель с кипящей стеклянной массой…
И случилось чудо – голубой луч передал массе свой удивительный цвет…
Но теперь нужно было создать красный оттенок, неотличимый от того, которым было написано таинственное слово.
Чего только он не добавлял в стеклянную массу – но цвет выходил не тот.
Он промучился до самого заката, и когда в мастерской уже начало темнеть, случайно порезал ладонь острым ножом, которым строгал палочку краски. Капля крови упала в тигель – и тут цвет массы неожиданно изменился. Она стала именно такой, как в старой плакетке.
Так вот в чем секрет этого красного цвета!
В него добавлена кровь!
– Кровь! Кровь! – подтвердил кто-то за спиной мастера хриплым, картавым голосом.
Мастер оглянулся – и увидел на потолочной балке огромного черного ворона с белым пятном над клювом.
Машина остановилась около покосившихся, заржавленных ворот.
Неандерталец Юра выскочил первым, распахнул дверцу перед Войтенко.
Я думала, что обо мне он не вспомнит, но он все же и мне помог выбраться из машины. Неужели и правда имеет на меня виды? Очень смешно.
Втроем мы вошли на кладбище.
Вокруг не было ни души. Впрочем, это не удивительно – здесь находятся очень старые, по большей части заброшенные могилы.
