Подробностей Павел не знал, но с женой у Игоря Валерьевича точно не ладилось. Может, потому он все чаще срывался на грубость, мог даже нахамить подчиненному. И начальнику.
Убийца мог скрываться в квартире изначально и остаться там после того, как Еникеев вышвырнул оттуда, скорее всего, подставного любовника. А может, и сам любовник вернулся. Прикинулся бедной овечкой, зашел в дом и расправился с Еникеевым и его женой. Тут нужно разбираться, искать следы насилия на телах, определять неточности в положении тел, выяснять, с какого расстояния производился выстрел в голову. Но уже сейчас можно предположить, что убийца не спешил уходить. Он мог дождаться, когда Прошников позвонит в дверь, затем скроется в своей квартире, и уже после этого покинуть место преступления. За пять минут он мог и через чердак уйти, и по лестнице вниз спуститься. Соседи не особо ему мешали.
– А дверь на чердак у вас закрыта?
– На чердак? Ну да, закрыта. Замок там.
– А ключ?
– Ключ в ДЭЗе. Раньше в сорок пятой был, так они их задолбали, ходят там туда-сюда…
– Кто ходит?
– Да все кому не лень, а там у нас щебень. – Прошников кивком показал наверх. – Не знаю, зачем они его туда насыпали, когда ходят, шуршит, сил нет.
– А сегодня не шуршало?
– Сегодня? – задумался мужчина. – Когда?
– После того, как вы в милицию позвонили.
– Да нет, не шуршало… Но что-то было…
– Что было?
– Ну как будто мыши там копошились.
– Мыши?
– Или мыши, или привидение. Шучу, конечно. В привидения я не верю!.. – Прошников гордо выкатил грудь колесом.
– И все-таки почему привидение?
– Ну а кто еще там так тихо ходить мог?
– Значит, кто-то шел.
– Если шел, то очень-очень тихо.
– Крался?
– Ну можно и так сказать.
– А это единственный ход на чердак?
– Да нет, еще во втором подъезде такой же люк… Сам не знаю, почему так, должно быть в первом и четвертом, а у нас в первом и втором.
Измышления Прошникова Павел слушал вполуха. Он смотрел на Шарова, который поднимался по лестнице в сопровождении старшего лейтенанта Колосова.
– А, ты уже здесь?
Шаров обрадовался Павлу, но в его взгляде хватало и недовольства. Его же в начальство выдвинули, он должен был подтянуться к месту раньше подчиненных.
– Ну что тут, рассказывай, – обращаясь к Павлу, Колосов угрюмо глянул на Прошникова.
И тот скрылся в своей квартире, причем сделал это с той же поспешностью, с какой черепаха прячет голову в панцирь.
– Да чего рассказывать, убийство это. Но «земля» будет считать по-другому. – Павел выразительно глянул на дверь, за которой работала следственная группа.
– «Земля», «земля»… К черту «землю»! – зло сквозь зубы процедил Шаров.
– Чисто сработано, но зацепки есть. Убийца, похоже, через чердак ушел. Там, во втором подъезде, еще ход, надо бы соседей опросить, может, кто видел.
– Опросим.
Шаров и Колосов зашли в квартиру, но скоро вернулись: не место им там. Со свидетелями нужно работать.
Оперативники территориального отдела даже не включали второй подъезд в план своей работы, поэтому рубоповцам пришлось выступить в роли первопроходцев. Они разделились, Павел взял на себя пятый этаж, Шаров – четвертый, Колосов – третий.
На пятом этаже и нашлась женщина, которая видела спускавшегося с чердака мужчину. Высокий, рослый, в черном – вязаная шапочка, короткая куртка, брюки с накладными карманами, ботинки с высоким верхом. Лицо разглядеть не удалось. Он уже спускался с пятого на четвертый этаж, когда женщина его увидела. Окликнуть не решилась, да он бы и не обернулся.
Больше свидетелей не нашлось. Как ушел убийца – пешком через двор или его у подъезда ждала машина, не ясно. А в том, что это был убийца, Павел не сомневался. Зато Шаров пожимал плечами.
– Если честно, не понимаю. Бакаева можно было вытащить из постели, скрутить, сунуть в петлю. А Еникеева? В постель он не ложился, даже не раздевался. Как можно было вложить пистолет в его руку и выстрелить? Его же не били, не душили…
– И пистолет его, – в том же недоумении сказал Колосов. – Должен быть его. А если чужой, то это уже не суицид.
– Его ствол, – кивнул Павел. – И Еникеева вроде бы не били… Но, может, придушили слегка…
– Мастера спорта по самбо?
– Значит, нашелся еще более крутой мастер.
– Придушить можно было, – почесав щеку, предположил Колосов.
– Тогда следы бы остались, анатом увидит, – так же в раздумье глянул на него Шаров.
– Игорь Валерьевич сегодня в зале с Зиминым работал, катали друг друга на татами. Если синяки и нашли, на это списать могут…
– Синяки пусть эксперты ищут, – усмехнулся Павел. – А нам любовника найти надо. Очень интересные вопросы к нему имеются.
Он вернулся к Прошникову и обязал его завтра утром явиться в отдел: нужно было составить фоторобот подозреваемого. А словесное описание получили прямо сейчас. Роста чуть выше среднего, тонкая шея, рыбьи, навыкате глаза, нос не то чтобы маленький, но на фоне широкого и выдвинутого вперед подбородка мог показаться небольшим. В общем, неказистый на вид мужичок. И как только он мог соблазнить жену самого Еникеева? Одно только это могло показаться подозрительным.
* * *
Майора Лекарева вернули в отдел, на должность начальника. А капитан Шаров занял его место, пока только с приставкой «врио», что не мешало ему ощущать себя важной персоной. И соответственно себя вести. Причем в своем собственном кабинете, куда он и вызвал Павла.
– Что там у тебя с героем-любовником? – спросил он, деловито постукивая по столу кончиком карандаша.
– А что у тебя?
– А что у меня?
– Или к тебе на «вы»?
– На «вы» в присутствии подчиненных, – не моргнув глазом отозвался Шаров.
Павел выразительно уперся в него взглядом. Чем быстрее Леня признается в том, что это шутка, тем быстрей он его простит. Но Шаров зафиксировал выражение лица, демонстрируя непоколебимость. Павел продолжал смотреть на него, в конце концов Леня не выдержал, растянул губы в улыбке.
– Когда я начальником отдела стану, – после долгой паузы уточнил он.
– Тогда и спросишь, почему я героя-любовника не нашел. А я отвечу. Потому что исчез он, отвечу. Был – и нет его.
Личность мужчины Павел установил. Чашников Савелий Ильич, давний знакомый Дарьи Алексеевны, жены Еникеева. В близких связях с ней замечен не был, но, видимо, в последнее время активизировался и смог-таки уложить ее в постель. Секс между ними был, экспертиза это показала. И Еникеев застрелился как бы сам. На шее действительно имелись следы физического воздействия, но не настолько значительные, чтобы можно было судить, когда они возникли – непосредственно перед смертью или за несколько часов до того. Скорее всего, Еникеева на самом деле слегка придушили, а потом застрелили. Возможно, на глазах жены. Невозможно сказать точно, кому предназначен был первый выстрел, а кому второй.
