– Мы вместе сходим, – вызвался Колосов.
– Там и оставайтесь. За домом присматривайте. Если что, звоните.
Как ни странно, дачный поселок вместе со своими окрестностями входил в зону покрытия сотовой связи. Можно было обходиться без рации.
– Ничего, что я тут немного покомандовал? – не без сарказма спросил Павел, когда опера исчезли из вида.
– Да нет, все правильно, – пожал плечами Шаров. И, немного подумав, добавил: – А сто грамм я бы принял!
– Значит, Альбертик позвонил? – в раздумье спросил Павел.
Связь со Стивцовым должен был поддерживать кто-то один, поэтому он оставил ему только номер своего мобильника.
– На общий телефон. Тебя попросил или меня.
– Можно было мой телефон дать.
– Ты меня в чем-то обвиняешь? – резко спросил Шаров.
– Да нет, просто интересно, откуда Альбертик про Молдаванина узнал?
– Ты меня в чем-то обвиняешь.
– Кто Бакаева убил, не знает, а где Молдаванин прячется, узнал.
– Может, ты мне просто завидуешь? – с осуждением спросил Шаров.
– А ты что, место Молдаванина теперь займешь? – усмехнулся Павел.
– Почему Молдаванина?
– Но кто-то же на это место метит. Может, Стив? Может, Молдаванина нарочно под пулю подставили? – предположил Павел.
– Стив подставил? – Шаров напряженно смотрел на него.
– А братик его информацию скинул.
– Стив знает, что мы вербанули его брата?
– Мог и узнать.
– А как он узнал, что я убью Молдаванина?
– Он знал, что Молдаванин окажет сопротивление.
– Значит, Стив знал Молдаванина?
– Еще бы ему его не знать!
– А я сыграл на руку Стиву?
– Если это Стив подставлял Молдаванина.
– Стив подставил, а я убил?..
– Ты же не нарочно.
– Но убил!.. Я убил Молдаванина! – От волнения Шаров спал с лица.
Сейчас он переживал не за свою совесть, а за свою жизнь. Дошло до него, что за это убийство его может наказать не только прокурор.
– Никто ни о чем не узнает, – качнул головой Павел. – Мы засекретим информацию.
– Как засекретим? Я позвонил в отдел и сказал, что застрелил Молдаванина. Я застрелил!
– Дальше отдела информация не уйдет. – Павел и сам не верил тому, что говорил. – Не должна уйти.
– Не должна, но уйдет. Как-то же они узнали, кто убил Фауста.
– И что? Как видишь, я жив и здоров.
– А Еникеева убили!
– Тебе страшно? – Павел удивленно смотрел на человека, которого привык считать своим другом.
– Не страшно. Но тревожно.
– А на место Еникеева метишь.
– Я же сказал, что мне не страшно! – Шаров заставил себя встрепенуться, расправил плечи, вскинул голову.
– Вот и не раскисай.
– И не собираюсь!.. Где наша не пропадала!
– Нормально все будет.
– И даже лучше… Но за Молдаванина все равно могут спросить.
Шаров сделал над собой усилие и заставил себя улыбнуться. Но Павел ему не поверил. И призвал взять себя в руки:
– Леня!
– Да я не про себя!.. Альбертика за жабры нужно брать! И колоть!.. Он же нам Молдаванина слил, что с ним братва за это сделает?
– Это ты хорошо придумал, – согласился Павел.
Возможно, Альбертик и не знал, что Молдаванина собираются убить. Возможно, старший брат использовал его втемную. В любом случае Альбертика можно закошмарить, от страха за свою шкуру он сам вывернется наизнанку. И, возможно, сдаст Стива…
– Все из него вытряхнем! – Леня возбужденно сжал кулаки, приложив их к груди.
– Если найдем.
– Если найдем?
– Чашникова так и не нашли.
– Тогда Стива найдем. Я его, падлу, на куски…
– Сегодня же и займемся, – кивнул Павел.
Освободились они только к вечеру. Сопроводили труп Молдаванина в морг, а затем взялись за братьев Стивцовых. Но не смогли найти ни того, ни другого.
* * *
Губы у Зои сладкие, вкусные, опьянительно-сочные – как бы не увлечься, не укусить от переизбытка чувств. Даже просто прикосновение к ее нежной коже заставляло сердце сжиматься от восторга. Второй месяц они встречаются, а ощущения такие же сильные, как и в первый раз. Он мог целовать Зою всю ночь напролет. Просто целовать, потому что ничего большего она ему не позволяла.
Да и возможности не было целовать ее ночь напролет. Вечерний сеанс уже заканчивается, он проводит Зою домой, ну поцелует ее на прощание в подъезде, и на этом все. А ведь он квартиру для встреч снял, но Зоя отказывалась от приглашений. Нет, и точка.
Павел мог бы подумать, что Зоя боится серьезных с ним отношений, держит его про запас в поисках более подходящей кандидатуры, но тогда почему она согласилась выйти за него замуж? Легко согласилась, с удовольствием. И ей все равно, в каких условиях они будут жить, какой у него оклад и как долго им ждать своей собственной квартиры. Она готова была ради него на все, но только после свадьбы. А заявление в ЗАГС уже подано, через неделю они распишутся. Пышные торжества не планируются, за отсутствием финансирования, но Зоя и не расстраивается, во всяком случае, вида не подает. И по сторонам не смотрит – в поисках более подходящей партии.
Происходящее на киноэкране мало интересовало Павла, он был полностью увлечен Зоей. Стесняться им было некого: людей в зале – раз-два и обчелся, на заднем ряду только они вдвоем. И все же он понял, что фильм оборвался где-то на половине. Включился свет, открылась дверь, и в зал тяжело вкатился тучный мужчина с маленьким носом на фоне больших толстых щек.
– Граждане кинозрители! Приношу вам свои глубочайшие извинения! Но в связи с крайне низкой наполняемостью зала, мы вынуждены отменить сеанс! – объявил он, сложив под подбородком большие пухлые ладони.
– Пойдем?
Зоя уже поднялась, но все равно спросила – нежно, мило. Если бы Павел разозлился, мягкий звук ее голоса успокоил бы его. Но злости не было. Массовая видеофикация квартир сделала свое дело – люди перестали ходить в кино. А еще давала о себе знать тяжелая экономическая ситуация в стране. Как только выживали кинотеатры – непонятно.
Вслед за мужчиной в зал вошли парни плотного телосложения в черных полупальто из кашемира. На бандитов они не были похожи, но Павел сразу узнал Стива, который входил в зал, глядя на сцену. Холеный, лощеный, в стильном пальто на строгий костюм. Взгляд его быстро переместился под потолок, оттуда скользнул на кресла. И уперся в Павла, который подходил к нему с Зоей под ручку.
