– А что я хочу?
– Хорошую квартиру. – Павел повел головой в сторону закутка, который назывался кухней.
Зоя кивнула, соглашаясь на такое желание.
– Красивую машину.
– Зачем? – встревожилась она.
– Как зачем?
– Я не хочу никуда ехать! – Зоя крепко прижалась к нему и задрожала от напряжения.
– Пусть будет.
– И на работу не пойду! – мотнула она головой.
– Я не пущу, – кивнул он.
– А ты дверь закрыл? – Зоя несильно толкнула его к двери.
– Закрыл.
– Крепко?
– Крепко.
– Я хочу квартиру с железной дверью. Чтобы никто не мог войти!
– Конечно!
– А ты не смог выйти… Ты же не уйдешь?
– Нет.
– Я боюсь! Мне страшно!.. – Зоя отстранилась, глянула на Павла с истеричным ужасом и снова прижалась к нему.
Она заплакала навзрыд, заливая его куртку слезами. Павел нежно гладил ее по содрогающейся спине. Это посттравматический стресс, так просто он не пройдет, нужно набраться терпения.
– Мне холодно, – сквозь слезы пробормотала Зоя.
Павел кивнул, подхватил ее на руки, отнес на диван. В шкафу лежало теплое одеяло, он потянулся за ним, но Зоя лихорадочно вцепилась ему в руку.
– Я за одеялом!
– Не уходи! Обними меня!.. Крепко-крепко!
Он лег рядом с ней, обнял, носом прижимаясь к ее затылку. Зоя успокоилась, сначала перестала дрожать, а затем плакать. И даже стала засыпать.
Но вдруг вскочила и, схватив его за руку, потянула в ванную.
– Мне нужна ванна! Мне нужна горячая вода!
– Только душ, – качнул головой Павел.
– Мне нужна очень горячая вода. Очень много воды! – Зоя смотрела на него так, как будто от количества воды зависела ее жизнь.
– Я принесу полотенце, – кивнул он.
Здесь не было ее вещей, как и возможности переодеться, но Павел мог закутать ее в простыню и уложить в чистую постель. Закутать в ее прекрасной вожделенной наготе. В другой ситуации одна только мысль об этом возбудила бы его до умопомрачения, но сейчас он не мог думать о телесном обладании любимой женщиной. Но стремление к духовной близости ничуть не ослабло, скорее наоборот.
Зоя его не отпускала, разделась в душе прямо при нем. При этом он лишь вскользь подумал об искушении, которому подвергался.
Зое действительно понадобилось много воды, она мылась долго, почти час. Павел вытер ее, закутал, отнес в постель, уложил и накрыл одеялом. Но уснуть она смогла лишь после того, как он лег рядом с ней. Просто лег, просто прижался и затих…
Глава 9
Зоя лежала, свернувшись калачиком, тихо сопела и держала Павла за руку. Она была похожа на младенца, который молчит, пока у него не отберут соску. Стоило только Павлу отнять руку, она просыпалась, а если он уходил, шла за ним. Он очень надеялся, что этот ее параноидальный психоз скоро пройдет.
В дверь позвонили. Зоя даже не шелохнулась, но как только Павел поднялся с дивана, открыла глаза и оторвала голову от подушки.
– Я сейчас!
– Я с тобой!
Павел открыл дверь. Зоя увидела стоящего на пороге Шарова и пугливо заскочила обратно в комнату. Забралась под одеяло, оставив только маленькую щелочку, чтобы наблюдать за Павлом. Леня ее пугал, но еще больше она боялась остаться одна.
Павел пропустил гостя в дом, кивком показал ему на кухню.
– Я здесь, рядом!
Зоя осталась в комнате. Павел вздохнул, представив, как она дрожит под одеялом. Нельзя ей одной, но и он не мог послать Леню. Слишком уж напряженная ситуация сложилась вокруг вчерашнего события. Леня звонил недавно. Вчера у него забрали оружие, а сегодня утром отстранили от службы. Павел фактически находился под домашним арестом.
– Как Зоя? – спросил Леня.
– Плохо.
– Отойти не может?
– Напугали ее до смерти.
– Как напугали?
Леня всем видом давал понять, что все знает. Там, на диване, осталась не только кровь – эксперты знали свое дело.
– Не было ничего! – с ожесточением глянул на него Павел.
– А состояние аффекта откуда?
– А все могло быть!
– Было – не было, а она – единственный твой свидетель.
– Не надо ее пока трогать.
– Да пока не будем… Но положение серьезное. Ставится вопрос о твоем аресте.
Павел потянулся к сигарете, не в состоянии совладать с волнением. Он все понимал и даже не оправдывал себя. Если первые два трупа еще как-то можно было объяснить, то убийство Каблука и Пани объяснялось только состоянием аффекта. Но сильное душевное волнение могло лишь облегчить наказание, но никак не отменить его. Четыре трупа – это пожизненное, но Павел мог получить и двадцать лет. Всего-то…
Он все понимал и даже готов был понести заслуженное наказание. Но не сейчас, когда Зоя отчаянно нуждалась в нем.
– Я пока тебя отбил, но гарантий дать не могу.
– Я никуда не денусь.
– А если денешься, подведешь меня. Я за тебя поручился.
– Не подведу, и спасибо тебе.
– Себе спасибо скажи, – мрачно усмехнулся Леня. – Как с цепи сорвался, всех без разбора… Я-то хоть предупредительный выстрел сделал, ну когда с Молдаванином…
– Время назад не отмотать.
– Ты, главное, не раскисай… И еще…
Шаров глянул по сторонам так, как будто их кто-то мог подслушивать. Сунул руку под куртку, вынул оттуда пистолет системы «ТТ» и положил на стол.
– Это что, застрелиться? – хмуро глянул на него Павел.
– Это если братва нагрянет.
Павел приложил палец к губам, призывая говорить потише. Зоя и без того в тихой панике, а услышав про братву, она точно свалится в штопор.
– Ты же Стива практически опустил. Думаешь, он тебе это простит?
– Он уже спросил с меня, – скривил губы Павел.
– Он вроде бы говорил тебе, что его Каблук подставил.
– И Паня говорил.
– Паня?!.. – вскинулся Шаров. – Ты что, его допрашивал?
– Да нет, он сам сказал.
– А когда успел?
Леня покачал головой, с осуждением глядя на Павла. Одно дело – убить бандита сгоряча и совсем другое – пристрелить хладнокровно, после разговора.
– Поверь, рука не дрогнула.
Павел все понимал, но сожаления к погибшему бандиту не испытывал.
