– Без проблем.
Павел вынул военный билет и вручил его майору. Тот повертел документ в руках, сличил фотографии и вернул его Стрельцову. Повисла пауза. Майор напряженно обдумывал ситуацию. Стрельцов понял, что окончательное решение принимает именно он. Наконец вердикт был вынесен:
– Давай его направим к Джаггеру, пускай он решает.
Стрельцову дали адрес общевойскового офицерского училища, отпечатали сопроводительную справку и отправили восвояси.
Он приехал в Тель-Авив и добрался на такси по нужному адресу. В приемной его встретила миловидная девушка в военной форме. Изложив свою просьбу, Павел передал ей записку из военкомата, приложив к ней диплом о высшем образовании и военный билет. На удивление, его приняли сразу же, хотя в очереди ожидали еще несколько просителей.
Авигдора Коэна, директора училища, прозвали Джаггером не только из-за внешнего сходства с известным рок-музыкантом. Он был по жизни импровизатором, способным принимать нестандартные решения. Коэн был патриотом и считал, что если нужно что-то сделать во благо государства, а государство этого не осознает, то необходимо аккуратно обойти запреты и сделать по-своему.
Когда он знакомился с документами Павла, его мысли легко можно было прочитать: «Офицер, готовый специалист. Такие крайне необходимы ЦАХАЛу в преддверии войны. Остальное – детали и технические моменты».
«А он действительно похож на Мика Джаггера. Только прическа другая».
– Шалом! – поздоровался Джаггер, приветливо улыбнулся и указал рукой на стул. – Я не сомневаюсь в подлинности твоих документов, но на территории Израиля они недействительны. И потом, наличие бумаг вовсе не равнозначно знаниям и умениям. Они лишь нужны…
– …для проверки, – закончил за него Стрельцов. – Ну, так проверьте. – Павел ничуть не сомневался в своей квалификации.
– Проверим, непременно проверим. Прямо сейчас и проверим.
Джаггер позвонил по телефону, и через несколько минут в кабинет вошел офицер в майорских погонах. Коэн быстро изложил ему суть дела и добавил:
– У них военные дисциплины преподают в вузах на военных кафедрах, а в армии они проходят практику. Вот так. Пообщайтесь.
«Информированный, – подумал Павел. – А может, сам учился на военной кафедре?»
– Вы участвовали в реальных боевых операциях? – тем временем последовал вопрос.
– Нет. – Павел отрицательно помотал головой. – Но я принимал участие во многих полевых учениях и на полигонах стрелял по реальным целям.
– Понятно. Какие виды артиллерии вы использовали?
– Гаубицы, полевые орудия. Ну и минометы, естественно.
– Вас не смущает, что в израильской армии используется артиллерия, изготовленная не в Советском Союзе?
– Ничуть, – ответил Павел. – Тоже мне, интегральное уравнение! Пушка – она и есть пушка. Тем более нам на военной кафедре преподавали и это.
Далее разговор перешел в чисто профессиональную область. Джаггер в это время перебирал бумаги, делая вид, что не слушает, хотя наверняка слушал, судя по усмешкам и косым взглядам, бросаемым на беседующих.
Через пять минут оба замолчали.
– Ну, и какое будет заключение? – задал вопрос Коэн, глядя на майора.
Тот недоуменно пожал плечами:
– А какое тут заключение? Его учить ничему не надо, он сам кого хочешь научит. С меня все?
– Все, можешь идти.
Когда майор вышел, Джаггер в упор уставился на Стрельцова – он явно пребывал в приподнятом настроении.
– Ситуация нестандартная, но разрешимая. В училище мы тебя примем однозначно, но офицерское звание тебе присвоить пока не можем. Поэтому тебе придется участвовать в учебном процессе на общих основаниях. А потом посмотрим.
Стрельцов не обрадовался и не удивился, восприняв подобное решение как данность.
– И где ты теперь будешь жить? – спросила Элис, когда он вернулся домой и все ей рассказал.
– В казарме или в офицерской гостинице – я не знаю, что у них там. Но на Шабат дают увольнение. И на денежное довольствие поставят. – Павел погладил жену по щеке. – Да не грусти ты…
– Постараюсь, – ответила Элис.
Вскоре Стрельцов надел военную форму с курсантскими погонами.
На теоретических занятиях Павел ничего нового для себя не узнал. А полковник с еврейской фамилией Шифрин драл студентов как сидоровых коз, чтобы они намертво усвоили материал и знали его, как таблицу умножения.
Однажды Стрельцов во время лекции поправил преподавателя, когда тот допустил неточность в объяснении, а потом задал пару неудобных вопросов. Он понимал, что ведет себя неправильно, что дискредитирует наставника перед курсантами, но в силу характера, будучи отъявленным правдорубом, он не смог себя сдержать. Преподаватель лишь искоса бросал укоризненные взгляды на нетерпеливого всезнайку.
После занятий он отозвал Павла в сторону.
– Я знаю, что вы владеете материалом, но зачем же ставить меня в неловкое положение? Все зачеты и экзамены я вам и так проставлю автоматом. Сидите на лекциях и читайте… не знаю… детективы.
Павел согласился с наставником и больше не показывал на занятиях свою эрудицию. Но тот доложил о прецеденте директору. Джаггер решил проблему чисто в своем стиле, и вскоре курсанту Стрельцову дали группу и поручили проведение практических занятий по артиллерийской стрельбе на полигоне. На контрольных испытаниях его ученики показали лучшие результаты, и это Павла порадовало – он приносил реальную пользу своей новой родине.
Однажды, закончив занятия, группа собралась было на ужин, но неожиданно на полигоне появился Джаггер в сопровождении важного мужчины в штатском.
– Вы можете еще раз отстреляться? – Коэн вопросительно посмотрел на Павла.
– Можем, – уверенно ответил тот. – Нужно только мишени расставить. На это уйдет минут пятнадцать.
Группа отстрелялась успешно. Джаггер посмотрел на пришедшего с ним мужчину. Тот молча кивнул, оторвав от глаз бинокль, и они удалились.
– Какого-то важного петуха привел, – предположил один из курсантов.
– Скорее всего, – согласился Павел. – И мы не опозорились… Пошли ужинать.
Но с ужином приключился конфуз. Или даже не конфуз, а какая-то нелепая комедия. Когда они пришли в столовую, дежурный сержант объявил им, что они опоздали, и поэтому полноценный ужин отменяется, его можно организовать лишь сухими пайками. Павел попытался объяснить причину задержки, но дежурный даже слушать не хотел. Стрельцов взъярился и обратился к курсантам:
– Слушай мою команду! Шагом марш на кухню! Что там найдете съестного – все тащите на стол.
Группа, не раздумывая, рванула на кухню – если старший приказал, надо выполнять. И в первую очередь надо выполнять команды непосредственного начальника, а не какого-то там сержанта. Все по уставу!
