– Я могу просто приказать, но все-таки хочу внести элемент справедливости. Во время Судного дня курить запрещено. А у нас курящих трое: я, Давид и Натан. Вот мы и пойдем в увольнение.
Возражений не последовало.
Павел слегка слукавил – его командир бригады уже отпустил в увольнение, хотя не очень-то и хотел это делать, как будто предчувствуя что-то.
– Ко мне жена приезжает, – напирал Павел.
– Но ведь в праздник запрещено с женщинами баловаться, – возразил Дакан с серьезной миной, но смеющимися глазами.
– У меня еще целых десять часов – успею до праздника, – возразил Павел.
– Ладно, успевай. Впиши еще двоих и оформляй увольнительные. – Дакан не выдержал и захихикал, что случалось крайне редко.
Троицу подбросили до Ашдота, а потом они разъехались по разным направлениям.
Павел направился в Яффу. Вариант празднования предложила Элис – у ее подруги там имелась свободная квартира. Он никогда не был в этом городе, но быстро отыскал нужный дом – благо, городишко невелик.
Квартира располагалась на втором этаже. Элис открыла дверь и уставилась на мужа большущими карими глазищами.
– Да я это, я. – Павел улыбнулся.
Когда он захлопнул входную дверь, Элис бросилась ему на шею и покрыла поцелуями его лицо. Они не виделись больше месяца. Павел подхватил ее на руки, унес в спальню и положил на разобранную кровать. В отличие от мужа Элис была практичной девушкой и подготовилась к встрече серьезно. Паша снял ремень с кобурой, потом быстро избавился от военной формы и юркнул под тонкое одеяло. Элис в постели была то неистовой, то ласковой и нежной.
Когда пришло первое насыщение, они раскинулись на широкой кровати и на некоторое время замолчали.
Первым заговорил Павел:
– А теперь давай кайся, как положено перед Судным днем: с кем ты мне изменяла?
– С солнечным светом, – немного помедлив, отреагировала Элис. – На дурацкие вопросы я даю дурацкие ответы… Нам пора вставать и готовиться к празднику.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты что, собрался сутки поститься? – возмутилась Элис. – Уж не принял ли иудаизм? К вечеру все позакрывают, включая рестораны, поэтому надо запастись едой. Я кое-что уже закупила – приготовим котлеты с картошкой. С водой у нас все в порядке – в некоторых отелях воду перекрывают, придурки. И потом, ты что, в военной форме собираешься по городу разгуливать? Нужна белая одежда, надо купить.
Павел рассмеялся – он представил себе хасида в белом балахоне и в ковбойской шляпе типа «Стетсон» с торчащими из-под полей пейсами.
– Чего ты веселишься? – поинтересовалась Элис.
– Женщины – это прекрасные цветы, источающие аромат желания, но вот умные мысли в их красивые головки забредают редко.
– Ну, так дай их взаймы. – Элис умела дать сдачи в словесных баталиях. – А чего ты все-таки смеялся? – Она потеребила его плечо.
Павел рассказал про хасида в ковбойской шляпе, и женщина тоже расхохоталась.
– И еще с «кольтом» на поясе!..
…Базар кипел от избытка покупателей, многие желали запастись едой впрок. Супруги прошлись по базару и купили продуктов, включая красное сухое вино. Потом заглянули в магазин одежды.
– Может быть, купим тебе белые шорты? – предложила Элис.
– Ну уж нет, – отмахнулся Павел.
Он терпеть не мог шорты, считая, что из них ноги торчат, как суковатые поленья. Купили белый полотняный костюм и почти белые сандалии.
– Где можно покурить? – спросил Павел, когда они вернулись в квартиру.
Элис не курила и плохо переносила табачный дым.
– Лучше на кухне. А вообще, где хочешь, – ответила она.
– Какой либерализм – «где хочешь»! – Павел воздел руки к потолку.
– А чтобы вопреки. Терпеть не могу все эти ограничения, – пояснила Элис.
Они заснули только под утро: занимались любовью, пили терпкое вино и снова занимались любовью. Проснувшись ближе к обеду, они приняли душ и отправились на прогулку по древнему городу.
Осмотрев достопримечательности, они примостились на плетеные стулья за столиком уличного кафе и стали наблюдать за окружающей публикой.
Дама средних лет, покрутив над головой курицей, передала ее полноватому мужчине, одетому в обноски.
– Судя по толстой роже, он не сильно страдает от голода, – прокомментировал Павел. – Хотя, может быть, ему каждый день курицу крутят… А можно я тебя буду звать Алисой, чтобы чудесатее было?
– Удивил! Меня многие так зовут.
Неподалеку что-то вещал раввин, окруженный кучкой прохожих. Паша прислушался.
– Желаю вам, чтобы ваши молитвы были услышаны, чтобы были силы на духовную работу, и она приносила гармонию в сердце! Да пошлет Всевышний вам год, полный благословений! Хорошей вам записи в Книге жизни! Гмар хатима това!
– И ему по тому же месту, – с усмешкой отозвался Павел.
– Почему ты такой злой? – спросила мужа Элис.
– Не злой, а возбужденный, – ответил Павел.
У него действительно было приподнятое настроение, хотелось злословить и по-мелкому хулиганить.
По пути в Яффский порт им навстречу попалась девица – явно иностранка. Она демонстративно курила, не обращая внимания на тыкавшую в нее пальцами публику. «Англичанка? Француженка?»
Павел подскочил к ней с гадкой улыбочкой и воскликнул по-английски:
– О боже! Она курит!
Девица непонимающе замотала головой. Павел продублировал восклицание на французском. Девушка стушевалась, бросила сигарету и затоптала ее шлепанцем.
– И мне не мешало бы покурить, – со вздохом произнес Павел, когда они пришли на пристань.
– В рукав можно, – предложила Элис.
Залив был забит яхтами и другими малотоннажными судами.
– А кораблики тоже не плавают в этот праздник? – спросила Элис.
– Ничто не ездит и не плавает, только велосипеды. Даже границы закрыты, – ответил Павел.
Погода портилась, с севера надвигались кучевые облака, грозившие превратиться в тучи, потянуло сыростью. Они вернулись в квартиру и стали вместе готовить ужин – котлеты с картошкой, как и хотела Элис. Надвигался вечер.
Внезапно и назойливо прозвучал дверной звонок. Элис пошла открывать дверь.
– Это за тобой, – крикнула она из прихожей.
«Именно «за тобой»? Не «к тебе»?» – мысленно заметил Стрельцов.
В прихожей стоял сержант. Павел не удивился – он обязан был оставить в части адрес пребывания.
– Война началась. Египет напал на Синай. Вам необходимо немедленно прибыть в часть.
