– Туда, на ярмарку. – Мухаммед кивнул.
– Позволите присоединиться к вам? Верблюды у нас свои, и у нас есть чем расплатиться – после Гасика осталось кое-какое наследство. За это вы возьмете нас на временное содержание и дадите денег.
Паша выжидательно смотрел на старика. Тому несложно было догадаться, что за наследство осталось от Гасика.
– Покажите.
Мухаммед отрядил одного из парней. Они вместе с Борисом на некоторое время отлучились и вскоре вернулись обратно с четырьмя здоровенными мешками. Развязав один из мешков и оценив наследство палестинцев, старик вынес вердикт:
– Мы согласны.
На пару минут он отлучился в палатку, а когда вернулся, вручил Павлу толстую пачку английских фунтов.
Когда стемнело, компания стала устраиваться на ночлег: Галю разместили в домике с пресловутым топчаном, Паша с Иданом разместились во втором, а Борис отправился в амбар, где якобы он видел верблюжьи шкуры.
Поутру Галя и Боря вышли вместе из одного домика, чем сильно развеселили Павла.
После завтрака начали обсуждать перспективы. Паша обратился к Гале и Идану:
– Идите прямо к переправе, это километров тридцать, за день управитесь. Документы у вас в порядке, постепенно разберетесь. Можете в качестве транспорта забрать верблюдов. А мы двинемся вместе с караваном в Аль-Ариш. Вопросы, иные предложения имеются?
– Имеются. Я пойду вместе с Борисом, – отрезала Галя. – И не надо ничего обсуждать, – добавила она непререкаемым тоном. – Это решенный вопрос.
Павел лишь пожал плечами.
Идану вернули его «узи», снабдили водой и продуктами и отправили к переправе искать свою часть. Он, не теряя времени, отправился в указанном направлении. Галю усадили на верблюда, чтобы ее голые ножки не покусал кто-нибудь по дороге, и караван двинулся по направлению к Аль-Аришу. Погода была отменная, но Мухаммед предупредил, что надо поторапливаться, ибо приближается период ветров и песчаных бурь.
– Птицы волнуются. Они чувствуют. – И караван-баши задрал голову к небу, где беспорядочно металась птичья стая.
Аль-Ариш
На рассвете Павел внезапно проснулся, вылез из палатки, и странные мысли зазмеились в его голове: «Тихо как-то. Ни шороха, ни звука, ветра нет – полнейший штиль. А вчера поддувало. И позавчера тоже». Он взглянул на небо: «Ни одного облачка. Мир застыл в ожидании перемен. Вроде бы все нормально, а неуютно как-то, тревожно. Затишье перед бурей?»
К нему подбежал молодой парень.
– Тебя караван-баши приглашает на разговор.
– Пошли. – Он двинулся вслед за посыльным.
Мухаммед неподвижно сидел у входа в палатку, полузакрыв глаза. Лицо его было напряжено. Голову он замотал платком из грубой ткани вместо чалмы. Услышав хруст песка, караван-баши, не оборачиваясь, жестом предложил Павлу присесть рядом на верблюжью шкуру.
– Салам алейкум.
– Алейкум ассалам!
– Песчаная буря надвигается. Самум. Будем идти весь день без остановки. Наешьтесь впрок, – сказал Мухаммед. – Нужно успеть добраться до скал, там укроемся. Иначе тяжко придется. Буди своих, через пятнадцать минут отбываем.
«Я прямо как в воду глядел, – подумал Павел по пути к своей палатке. – Внутреннее чутье сработало».
Забравшись в палатку, он ткнул в плечо Бориса. Тот моментально проснулся, потряс головой и уставился на товарища:
– Судя по твоей тусклой физиономии, у нас неприятные сюрпризы.
– Угадал. Мухаммед сказал, что надвигается песчаная буря. Нужно успеть добраться до скал. Буди Галю. Быстренько перекусим, и – марш-бросок вместе с верблюдами. Через пятнадцать минут уходим. – Павел схватил мешок со снедью и покинул палатку.
…Солнце перевалило далеко за зенит, когда вдалеке показались дымчатые контуры скал.
– Еще час ходу. Должны успеть, – сказал Мухаммед, вышагивавший рядом с Павлом. Он посмотрел на небо. – Солнце тускнеет… Посмотри назад. Видишь у самого горизонта маленькое черное облачко? Это оно. Нужно ускоряться.
Когда достигли скал, торчащих из песка, как малозубая челюсть, солнце заволокло мутной пеленой. Подул ветер, жара усилилась. Павел обернулся: черное облачко превратилось в бурый вал шириной на весь горизонт. Казалось, что оно стоит на месте, но постоянно увеличивается в размерах и пожирает небо.
Верблюдов оставили за одной из скал, за другой начали рыть ямы под палатки.
– Иначе сдует, – пояснил Борис, усердно работая саперной лопаткой. – А если засыплет, то как-нибудь откопаемся. Давай сюда палатку.
Когда все было готово, друзья вышли из-за скалы, замотав себя шарфами и нацепив по рекомендации бедуинов выданные им очки на резинках. На них надвигалась буро-желтая стена. Налетел яростный порыв жаркого колючего ветра, сдирающего одежду. Ветер выл и свистел, заглушая все остальные звуки. Песок хлестал по очкам. Солнца не было видно. Изрядно потемнело.
– Пора нырять! – крикнул Борис и рысцой направился к яме, из которой торчала верхушка палатки.
«Человек – царь природы. Ну, и где он тут царствует? Глупее не придумаешь выражения», – подумал Павел и бросился вслед за другом.
Под монотонный вой ветра быстро уснули, наплевав на разгул стихии. Буря продолжалась весь остаток дня и ночь. К утру ветер поутих. Первой проснулась Галя, она разбудила остальных. Бока палатки вздулись, изрядно засыпанные песком.
– Надо откапываться, – заявил Борис. – Пора малую и прочие нужды справлять.
– Это точно, – поддержал его Павел, отхлебнув воды из фляги. – И побыстрее.
Когда отстегнули вход, в палатку заползла груда песка, оставив вверху небольшой просвет.
– Ну вот, не так уж сильно и засыпало, – констатировал Борис, высунувшись наружу. – И так выползти можно. Но там такая муть… И ветерок дует. Видимость ноль.
– И сколько нам еще здесь торчать? – спросил Павел, взял лопату и начал отгребать песок от выхода.
– А это надо у Мухаммеда спросить, – ответил Борис. – Можно двигаться по азимуту – я у караван-баши компас видел.
– Нужны ему твои советы.
Павел наконец выбрался наружу и скрылся в песчаной мгле.
В путь двинулись утром следующего дня. Ветер поутих и дул в спину, но в воздухе клубились тучи пыли и мелкого песка. Небо не проглядывалось. Но Мухаммед уверено вел караван, невзирая на плохие условия.
В отличие от остальных караванщиков Галя ехала верхом на верблюде. Ее переодели в широкие хлопчатобумажные штаны и рубаху навыпуск. С косынкой на голове и собранными в пучок волосами она мало чем отличалась от остальных. И, как все остальные, она стойко переносила все тяготы и лишения караванной жизни. Караванщики равнодушно относились к ее внешнему виду и привычкам – Галя не была мусульманкой. Девушку нельзя было назвать писаной красоткой с обложки журнала, но она обладала симпатичной задорной мордашкой, а стройная фигурка делала ее, как говорят, «ничего такой». И еще в ней звучала какая-то подспудная струна, сквозила привлекательная необычность, притягивающая мужчин. Борис не стал исключением и, по мнению Павла, Галя отвечала ему взаимностью. Молодые бедуины украдкой поглядывали на девушку, но на большее не решались – боялись Звягинцева.
