Вернувшись к ней, Тарас протянул бокал. Вера мысленно похвалила себя, что у неё не дрогнула рука, когда она принимала его.
– Без тоста?
– Без.
Тарас не спешил от неё отходить, и Вера пожалела, что не присела на диван. Стоять посредине кабинета не воодушевляло. Молчание Тараса тоже давило. Ухаживать за ней и облегчать ей жизнь он явно не собирался.
Вера сделала пару глотков, не чувствуя вкуса вина. После чего, не выдержав, обошла Тараса, стараясь не соприкоснуться с его крепким подтянутым телом.
Рано ещё…
Подойдя к окну, как и несколько часов назад, посмотрела на масштаб стройки.
– Ты покупал участок или недостроенный дом?
– Дом был почти готов. В черновой отделке оставались несколько комнат. Проект меня устроил. Искать участок и начинать всё с нуля у меня нет времени.
– А ты… в Россию надолго? – спросила и тотчас обругала себя за излишний интерес.
– Не о том говорим, Вера.
В его голосе мгновенно появились металлические нотки. Вера горько усмехнулась. Он снова дал понять, что они по разные стороны баррикад. Что ж…
– Возможно, ты и прав, – облизнув губы, поймала капельку вина в углу. – Час поздний. Не стоит ходить вокруг да около.
Вера развернулась лицом к Тарасу. Тот стоял там же. Казалось, его ничего не смущает. Правильно, он хозяин в своем доме.
Более того, хозяин положения.
Негромко вздохнув, Вера заговорила снова:
– Я перед тобой в большом долгу. Кто бы и что бы мне ни говорил, я не хочу жить, неся с собой эту ношу. Не знаю пока, как и что будет происходить дальше, какие планы ты вынашиваешься в отношении, – она едва не сказала «меня», но вовремя спохватилась, – завода, но то, что ты решил вопрос с Сиваковым, многое для меня значит. Эти дни, когда мы были в заточении… Сложные они выдались. Хорошо, что это уже в прошлом. И я очень не хочу, чтобы все повторилось. Поэтому да, мне нужна защита. Мне и моей семье. – Она поставила бокал на стол. – Я хочу тебя отблагодарить.
Не то ли от волнения, не то ещё от чего её рука взметнулась кверху и дотронулась до лямки платья.
Лицо Тараса изменилось. Взгляд потемнел. Потяжелел. В нем появилась опасная тягучесть.
– Отблагодарить, значит? Способ выбрала ты… оригинальный.
Вера сначала даже не поняла, о чем он.
Когда же смысл сказанного дошел до неё, вспыхнула и отдернула руку.
Но потом сразу же вспомнила, что она именно этого хотела.
Только… немного в другой интерпретации.
Тарас разозлился? Или в свете огней, что горели в кабинете, она не смогла разглядеть его истинные эмоции?
Да и какая разница…
– Разве? Испокон веков женщины благодарили мужчин одним единственным способом.
Не обращая внимания на резко подскочивший в крови адреналин, Вера стянула с плеч сначала одну лямку платья, а потом вторую.
И не ошиблась.
На дне глаз Тараса снова заплясали черти.
Она их разглядела, когда мужчина выдвинулся в её сторону.
Усилием воли Вера заставила себя стоять на месте.
Хотя и хотелось смалодушничать. Хотелось крикнуть, что она пошутила, разыграла Тараса.
Такого, пожалуй, разыграешь… Себе дороже выйдет.
И глупо как-то отступать назад, когда шелковое платье скользит по плечам, по груди и оседает на талии.
Одно движение бедер – и оно опадет ниже.
Груди коснулся холодный воздух, соски сразу же съежились, реагируя на изменения. Заныли.
Дыхание Тараса сбилось. Вера заметила, как его грудная клетка начала подниматься и опускаться ритмичнее.
Вера стояла… Ждала…
Тарас подошёл к ней, и мир зашатался под ногами. Хорошо, что девушка стояла рядом со столом. Смогла одной рукой упереться в его поверхность. Самое сложное было выдержать гнетущую тишину.
И рассматривание Тараса.
Он изучал её.
Жадно.
Черт побери, Вера не могла ошибиться! Её кожа вспыхнула от его взгляда. Там, где скользили его глаза, оставался невидимый след, появлялся зуд.
И ладно бы только это… Вера почувствовала зарождающееся возбуждение. То, чего с ней не случалось все эти годы. Её тело тогда умерло вместе с Тарасом. И вместе с ним оживало сейчас, пробуждалось, тянулось к этому мужчине.
Вера больше ничего не говорила.
Не могла.
Тарас прищурился, а потом поднял руку и дотронулся кончиками пальцев до ключицы Веры.
– И чего мне ждать после твоей благодарности? Ещё одного обвинения в изнасиловании?
Вера вспыхнула. Её точно ударили. Наотмашь. Со всей силы. Она даже пошатнулась. Качнулась назад, не веря в жестокость Тараса.
А потом напомнила себе, что он в своем праве…
– Мне было восемнадцать, – выдохнула она, прекрасно понимая, как жалко звучат её слова.
– Да. Отец надавил – ты подчинилась, – зло выплюнул Тарас, скидывая маску безразличия и обнажая истинные эмоции.
– Прости, – наконец-то сорвалось с ее губ то единственное слово, которое она шептала каждую ночь на протяжении всех этих бесконечно долгих лет.
– Простить? Тебя мне не за что прощать. Ты… – его рука спустилась ниже, коснувшись верха груди. И сосок почти затвердел… – Ты не тот человек, которому я хотел бы отомстить.
– Тарас…
Вера задыхалась. Этот разговор… его близость… Нет, его прикосновения – они сводили с ума, поднимая в душе темные всполохи вины, которые девушка прятала, таила даже от себя.
Ей нужно его прощение. Жизненно необходимо!
Иначе дальше она не сможет жить спокойно. Общаться с ним, строить бизнес.
А то, что Тарас не признал Катю дочерью… Об этом потом.
Её семья искалечила ему жизнь. Искалечила его тело, лицо.
Да, он вправе судить…
У Веры поплыло перед глазами. Красное марево вспыхнуло в сознании и погасло, возвращая в действительность. Сюда, где смешалось прошлое и настоящее. Где вина перерастала в страсть. Агрессия – в возбуждение.
То, что Тарас возбужден, на взводе, Вера не сомневалась. От мужчины исходили волны ярости, похоти, едва сдерживаемого порыва всё снести к чертям собачьим. Черти внутри глаз бесновались, радуясь, что вот-вот доберутся до сладкого.
– Что, Вера?
– Я хочу…
– Замолчи, – грубо оборвал он её. Его верхняя губа дернулась, точно в оскале. – Вот просто сейчас закрой свой красивый рот. Не доводи до греха.
Чтобы она не смела ослушаться, он подвинулся ближе. Едва заметно, едва уловимо, но Веру пробрало до нутра.
