Она – полуобнаженная, трепещущая, доведенная до грани.
Он – почти безупречный, сильный, источающий скрытую агрессию, которая ни на секунду не испугала Веру.
Хотя нет. Испугала. Тут она лукавила, потому что искренне надеялась на то, что Тарас не причинит ей физического вреда. Всё-таки он мужчина. И априори сильнее. А она… Вера готова была принять всё, что ей уготовил мужчина.
Наверное, она сошла с ума. Чувство вины, годами терзающее девушку, достигло апогея. Оно сжигало Веру изнутри, не давая покоя.
Мужчина пошел дальше. Он поставил стакан рядом с её бокалом. Поднял освободившуюся руку и дотронулся до губ Веры. Не просунул пальцы внутрь, не сымитировал оральные проникновения. Он прикоснулся, оглаживая контуры.
Легко… Едва ощутимо…
Веру заколотило. Она искренне надеялась, что это от прохлады в комнате, а не от того, что с ней делала Сабуров.
И эти прикосновения никак не сочетались с тем буйством ярости, какой пылали его глаза.
– Думаешь, я такой благородный и не воспользуюсь тем, что мне дают? – прошипел Тарас и резко рванул Веру на себя.
Та, не ожидая ничего подобного, вскрикнула.
Как оказалось, мужчина на этом не остановился. Он крутанул девушку к себе спиной, одновременно другой рукой сметая всё со стола. Освобождая территорию, пространство. У Веры распахнулись глаза, она интуитивно выставила руки, чтобы хоть на что-то опереться, почувствовать твердую поверхность, а не хватать воздух.
Зазвенели стакан с бокалом, столкнувшись и покатившись по столу. Упала на пол канцелярия и папки с документами.
У Веры резко закончился воздух в груди. Она замерла, напряглась, как тетива. И между тем по коже снова прокатилось тепло вместе с мелким покалыванием.
Он за спиной…
Тарас…
Она чувствовала его не просто телом.
Она чувствовала его каждой клеточкой.
Он стоял практически вплотную к ней, их бедра едва соприкасались. Он не вжимался в неё, не показывал степень возбуждения.
И между тем… Воздух в кабинете накалился, заискрился от возбуждения.
Вера многое отдала бы, чтобы видеть лицо Тараса. У неё даже возникла мысль обернуться, попытаться воспротивиться мужчине, но она не успела.
Он прикоснулся к ней.
Положил ладонь на поясницу. Вдавил её…
Вера едва слышно пискнула, прикусила губу, выгнулась, сама себе напоминая кошку во время течки. От нетерпения, от незнания, от непонимания, что задумал Тарас, как он отреагировал на её слова и её обнаженность, она терялась. Мужчина дал понять, что желает доминировать. Она не возражала. Ей бы только увидеть его лицо… Заглянуть в глаза… И сразу же в голове взорвалась мысль: зачем?
Не видя его яростно пылающих глаз, она может поддаться иллюзии и решить, что происходящее здесь и сейчас – по взаимному влечению.
То, место, где его рука касалась обнаженной кожи Веры, жгло. Девушка закрыла глаза и расслабилась. Пульсация внизу живота усиливалась с каждой минутой, Вере захотелось сжать ноги, чтобы немного приутихло давление.
Куда там…
– Значит, вот как, Вера… – не только рука Тараса обжигала кожу, но и его голос, лишающий воли.
Вера воспринимала его слова сквозь пелену. Да и не хотела она на них реагировать. Он снова рядом. Близко. Очень близко.
Но ей этого было мало. Хотелось проникновения. Хотелось чувствовать его распаленную кожу, видеть потемневшие от страсти глаза. Поволоку в них… Вера сама склонила голову, с силой прикусив нижнюю губу.
Стоять и не шевелиться, никак не реагировать на происходящее, не пытаться податься назад, прижаться бедрами к его паху – было сущим наказанием. Вера не двигалась. Она не знала, что задумал Тарас, но готова была поддаться на любую его провокацию.
Рука мужчины заскользила по позвоночнику Веры, слегка вдавливаясь в кожу, давая прочувствовать силу прикосновения. Девушка из последних сил держалась, чтобы не всхлипнуть от рвущегося наружу напряжения.
– Девочка выросла, да?
Голос Тараса не подобрел. Каждое слово оставляло отпечаток в душе Веры. Колкий. Едкий.
Она молчала…
Смысл говорить?
Он в своем праве.
Вера сама пришла. Согласилась.
Тарас не настаивал. Он берет только то, что ему дают.
Шесть лет назад она тоже пришла к нему…
Вера мотнула головой, прогоняя наваждение. Если снова скатиться в прошлое, то не выплывет. Она это чувствовала. Сорвется, и на этот раз всё может закончиться непонятно чем. А у неё Катя.
Рука мужчины заскользила вниз. Вера облизнула пересохшие губы и постаралась дышать ровнее.
Тарас не причинит ей вреда… Никакого. Почему её так сильно штормит? Кидает из крайности в крайность? С одной стороны, она мнит себя жертвой, расплачивающейся за спасение, и словно посыпает пеплом голову за прошлое. С другой, жертвы не текут, между ног у них не полыхает огонь возбуждения.
Вторая рука мужчины опустилась на ягодицу Веры и ощутимо сжала её.
А потом…
Потом Тарас сорвал с девушки платье, окончательно оголяя.
Некоторое время ничего не происходило.
Вера не двигалась. Не двигался и Тарас.
Он смотрел.
На неё.
Долго. Пристально.
Не отходил. Больше не трогал.
Вера хотела знать, что будет дальше. Прохладный воздух касался груди, живота, который она постоянно втягивала. Роды оставили на теле девушки тонкие шрамы в виде растяжек. И не то чтобы она комплексовала… Но не хотела их сейчас показывать Тарасу.
Вера не знала, сколько выдержала бы его гляделки, если бы он не начал действовать дальше.
Останавливаться Тарас явно не планировал.
Его руки опустились на её талию. Тоже ощутимо сжали, а потом одна скользнула к животу и вниз, срывая с губ Веры приглушенный послустон-полувсхлип.
Наконец, она почувствовала Тараса всей спиной. Он прижался, навалившись на неё. Не полностью, не с той силой, чтобы сдвинуть с места и распластать на столе. Но так, чтобы она кожей чувствовала ткань его рубашки.
Раздеваться мужчина тоже не планировал?
Сердце в груди Веры билось с такой оглушающей силой, что, казалось, Тарас тоже слышал его.
Пусть…
Вера никогда не скрывала своего отношения к Тарасу. Любила. Ждала. Хотела быть с ним.
Сейчас между ними пропасть, которую ей одной не преодолеть, а ему… Надо ли ему это?
Руки мужчины с жадностью касались её живота. Одна спустилась ниже. Коснулась лобка. Ноги Веры задрожали. Всё-таки хорошо, что она упиралась в стол, иначе сейчас позорно искала бы поддержку у Тараса.
