Вера ненавидела себя за ту ночь. И за свое малодушие.
Это ведь она пришла к Тарасу. Она сделала всё возможное и невозможное, чтобы он не устоял и поцеловал её. Занялся с ней любовью.
А потом жестоко подставила его.
Наверное, в её глазах что-то отразилось.
Или на лице. Вера не знала, но Тарас отпустил её подбородок и сказал:
– Поехали. Я отвезу тебя домой.
– Тарас, я на машине, – напомнила она с грустной улыбкой.
Вот и всё. Минутное очарование разрушилось. Да и было ли оно?
– Я помню, что ты приехала на машине. Без водителя. Поэтому отвезу сам.
Вера ничего не понимала: почему «поэтому»?
Тарас решил, что она не в состоянии доехать?
Или… опасается, что с ней что-то случится в дороге и она не справится с управлением?
Тарас сам сел за руль. Вера заняла место рядом. Предварительно он попросил у неё ключи.
– Мой человек пригонит автомобиль. Поедет сразу же за нами. И если ты разрешишь, он проверит его на предмет «жучков».
– У меня машина новая, я обслуживаю её на ТО. Рано для «жучков»… – начала защищать свою «малышку» Вера, но, натолкнувшись на насмешливый взгляд Тараса, замолчала.
Его взгляд, пусть даже и несущий легкую иронию, снова очеловечивал Сабурова. Делал его пусть и не доступным, но вполне понятным.
– Ты имеешь в виду прослушку, да? – она откинулась на спинку кресла.
– Её.
– А я-то…
– Я понял.
– Я не буду возражать.
– Дом тоже не помешало бы проверить.
– Хорошо.
Тронулись с места, и Вера невольно залюбовалась профилем Тараса. Суровый. С высокими скулами. Про такие говорят: дотронься и порежешься. И в этом случае отросшая щетина смягчала его черты.
Тарас проделал несколько нехитрых манипуляций на панели, и в салоне заиграла негромкая, ненавязчивая музыка. Она не давила, не создавала никакого дискомфорта для разговора.
Они и молчали.
Странный день сегодня выходил. Веру снова захлестнули меланхолические мысли. Надо срочно взбодриться. В её случае это не поход на презентацию самого шикарного отеля в городе, а, например, поездка с Катей на велосипедах. Завтра она полностью посвятит день дочери. Попросит Антонину испечь любимые заварные Кати, наберет фруктов, и они с дочкой устроят пикник на природе. Неподалеку от их дома есть небольшое озеро, идеальнее места не придумаешь.
– Вера, – позвал Тарас, когда они отъехали от завода на приличное расстояние и покинули промзону.
– Да.
– По поводу безопасности тебе не стоит больше беспокоиться. Никто не обидит ни тебя, ни твою семью.
Заявление Тараса взбудоражило Веру. Он решил, что она расстроена из-за Сивакова? Из-за того, что происходит на заводе? Да, в большинстве своем так и есть, чего уж тут скрывать. Но не в кабинете.
– Я бы и дальше хотел оставить своих ребят. Мне так будет спокойнее.
Он за неё беспокоился?!
У Веры снова произошел разрыв шаблонов в голове.
Она кивнула, не доверяя своему голосу.
Никак у неё не получалось воспринимать Тараса, как обычного знакомого. Что должно между ними произойти, чтобы она, наконец, успокоилась? Не общаться с ним? Не думать про него? Но как?.. Как?.. Учитывая, что Катя его дочь.
С ней под одной крышей живет частица его.
Ничего… Вера посмотрела в окно. Пройдет определенный период, небольшой временной отрезок, и ей будет легче. Она точно знала. Ничто не может длиться бесконечно, рано или поздно приходит момент «икс», после которого восприятие ситуации меняется. Меньше кровоточат раны, реже думаешь о печальном.
Если Тарас будет ей помогать с заводом, с неё частично снимется груз ответственности. Снова малодушно как-то получалось.
Вера, чтобы отвлечься, подняла руку и коснулась дорогой обшивки машины.
В это же время Тарас коснулся её.
Он положил руку на колено Веры.
Девушка не вздрогнула, не сделала резких движений. Ей почти удалось сохранить спокойствие. После вчерашнего, когда Тарас касался её куда откровеннее, это прикосновение казалось почти невинным. И сразу же в душе Веры зародился протест! Как раз это прикосновение было гораздо интимнее! И важнее, чем все вчерашние.
Вера посмотрела на руку Тараса. На пальцах тоже имелись едва заметные тонкие белые полоски. Если бы мужчина был не таким смуглым, на шрамы можно было бы и не обратить внимания. Но взгляд Веры цеплялся за всё, что имело отголоски той роковой ночи.
Как же сильно его били! Лицо, руки… Она не видела тела. На нем тоже были «следы» их ночи любви?
Рука Тараса дарила тепло. Он не сжимал пальцами её колено. Не перебирал ими, лаская кожу. Нет. Просто положил.
Дотронулся.
Один жест, значащий безумно много.
Для Веры так точно.
– Я улетаю на неделю. Как вернусь, позвоню, – сообщил Тарас, когда они подъехали к её дому.
Он не глушил двигатель. Повернулся к ней и посмотрел на Веру. Его рука по-прежнему согревала её колено.
Что может быть проще – потянуться к мужчине и прижаться к его губам? Попробовать, так ли колка щетина? Или она, наоборот, будет приятно щекотать кожу? У Веры пересохло во рту. Она нащупала ручку двери, нажала на неё. Та с легкостью поддалась.
– До связи. Плодотворной поездки.
Вера бежала.
В первую очередь от себя.
Глава 16
Сабуров сдержал слово – её никто больше не беспокоил.
Тишина вокруг Веры была настолько странной, едва ли не осязаемой. Даже поначалу напоминала девушке «домашний арест», под который её посадил Сиваков. Не было посторонних людей в доме, никто не слонялся по саду.
Опять же, как и сказал Тарас, её машину проверили. Нашли «жука». Раиса подняла панику и очень настоятельно попросила проверить все имеющиеся у них машины, а также дом.
Работали три человека, обследовали каждый угол дома. Вера не сомневалась, что найдут прослушивающие устройства, так и оказалось. Тетя не выдержала и позвонила Сивакову. Вера находилась в соседней комнате, но даже оттуда она слышала эпитеты, которыми Рая его награждала.
Сиваков звонил и Вере. Она не взяла трубку. Раньше разговаривать надо было.
Да и что они могли сказать друг другу?
Вера ждала звонка от Тараса.
Зря…
Он ни разу не позвонил и не написал ей. Она злилась сначала на него, потом на себя. Спасала Катя. Эту неделю Вера посветила ей. Они катались на велосипедах, ездили к озеру, много гуляли и болтали обо всем на свете. Вера сама возила дочь на развивающие занятия. И старалась заполнить день по максимуму, чтобы меньше времени оставалось на мысли и тоску.
